«Ничего себе, – думаю я. – И мы в детстве здесь лазили?» Но оказалось, что я все еще умею подтягиваться. Я перекидываю ногу через перила и оказываюсь на огромной деревянной террасе. Свет в доме не горит. Я прислушиваюсь. Сквозь шум бриза и далекого океанского прибоя доносится бормотание телевизора. Значит, Сонги дома.
Включаю фонарик и иду на цыпочках к дому. Пытаюсь спрятаться за каким‐то подстриженным растением (Сонги всегда уделяли большое внимание декору, предпочитая минималистичный дизайн), для того чтобы успокоиться. Постепенно сердце начинает стучать не так быстро – его ритм падает с одной шестнадцатой до одной восьмой, а потом становится обычным. Вроде никто меня не заметил.
Пригибаюсь и обхожу место, где расположены сенсоры движения. Стою, прислонившись спиной к задней стене дома, и жду, пока выключится свет. Осталось где‐то метров восемь. Наконец я добираюсь до нужного окна. В темноте светится лицо. Это Джо читает книгу с ночником. Тихонько стучу по стеклу буквально в нескольких сантиметрах от ее головы. Джо вздрагивает от испуга.
– Это я, это я, – шепчу я и включаю фонарик, чтобы подсветить свое лицо.
Джо уже замахнулась, для того чтобы бросить книгу в окно, но замерла на полпути. Она закладывает страницу, закрывает книгу, открывает окно и лупит меня этой книгой по лицу.
– Я из‐за тебя чуть кровать не обделала, – говорит Джо.
– Как в счастливые детские годы, – отвечаю я.
Глаза у Джо становятся огромными.
– Ты что, сюда снизу забрался?
Я киваю.
– По нашей старой дорожке?
Я киваю.
– О, Фрэнк! – Вид у нее такой, как будто она сейчас заплачет.
– У тебя все в порядке? – спрашиваю я.
– Нам надо поговорить, – отвечает она.
Джо подпирает дверь креслом-мешком – вроде и заблокировала, но при этом не заперла – и садится на подоконник. Потом вынимает из рамы сенсор величиной с таблетку, приклеивает его к другому сенсору и выпрыгивает наружу.
– Не хочу, чтоб сигнализация сработала, – объясняет она.
Я поражен ее хакерскими способностями, поэтому тут же обнимаю ее за талию, притягиваю к себе и целую. Но ее губы не отвечают на поцелуй, а все тело наряжено.
– Пойдем, – шепчет она.
Джо ведет меня за руку на залитую лунным светом полянку между стволов трех калифорнийских кипарисов. Их крона – надежное укрытие: нас не видно из дома, а нам при этом открывается вид на океан.
Мы ныряем под ветви и садимся. Если бы я витал в облаках, то решил бы, что Джо вытащила меня сюда, чтобы заняться любовью с видом на океан. Но я уверен, что она задумала другое. Она садится по‐турецки и ждет, пока я тоже сяду. Она кладет ладонь на мою руку. Я вижу, что Джо накрасила ногти. В темноте я не могу разобрать, в какой именно цвет. «Я должен поцеловать ее до того, как она заговорит», – думаю я, но Джо меня опережает.