Рассудок вернулся к ней, только когда Сет оторвался от ее губ.
Она стояла на улице и перед носом у матери целовалась с другом покойного мужа и знаменитым плейбоем. Даже если он и не был бы лучшим другом Кларка, все равно не следовало это делать. Она скучала по Кларку, она не хотела другого мужчину, не хотела забывать мужа. Харпер отшатнулась.
– Прости, я хотел добавить немного реализма, – объяснил Сет.
Не рискуя посмотреть ему в глаза, Харпер нырнула в машину, кинув как можно небрежнее:
– Увидимся дома.
Она не стала смотреть, как отреагировали на произошедшее ее мать и сам Сет. Она забилась в угол машины и закрыла глаза. «Бентли» тронулся с места. Харпер сидела и вспоминала его поцелуй, каждое движение его губ, его языка. Она закрыла лицо руками.
Кларк умер, но только не для нее.
Она обожала его. Она не хотела никого другого.
Она не готова даже думать об этом.
Этим утром, после своего провального собеседования, она думала, что хуже быть уже не может. И вот одна секунда – и одно прикосновение губ – и катастрофа разрастается в геометрической прогрессии.
Потому что хуже, чем публичный поцелуй с плейбоем, хуже, чем заблуждение ее матери, что они с Сетом встречаются, была тоска, которая всплыла из глубины ее души и затопила мозг, шепча, что Кларка больше нет.
Сет смотрел ей вслед. За свою жизнь он перецеловал сотни женщин, но он всегда догадывался, что поцелуй Харпер будет особенным. Он словно вернулся на восемь лет назад, в тот день, когда он сам, он, а не Кларк, должен был пригласить ее на свидание. В те времена, когда он еще верил в чудеса. В те времена, когда он мечтал только о ней.
Сет повернулся и пошел в свой офис. Догадываясь, что миссис Слоан по-прежнему стоит на пороге бутика и следит за каждым его движением, он старался держаться, как обычно. И только закрыв за собой дверь кабинета, он одновременно завопил от восторга и застонал от ужаса.
Эта женщина не для него.
Он – плейбой и бабник.
Она – вдова с ребенком. Ей нужна стабильность и безопасность. Он избегал таких женщин, и прежде всего оттого, что никому не хотел причинять боль.
Он не должен целовать ее.
Но он хотел.
И это сводило его с ума. До этого дня его тянуло к Харпер, он был заинтригован, ему было любопытно, но он еще в состоянии был сдерживать себя. Теперь, узнав вкус ее поцелуя, каждый раз, когда он будет смотреть на нее, он будет мечтать поцеловать ее снова.
Но это будут лишь мечты.
Сет сел за стол и набросился на работу так, будто от этого зависела его жизнь. Где-то около четырех желудок напомнил о себе. Он дошел до автомата с закусками, взял себе сэндвич и вернулся к работе. В шесть часов его рабочий день закончился, но Сет не смог заставить себя ехать домой, поэтому задержался еще на час. Дальше тянуть было бессмысленно, потому что тогда Харпер будет гадать, почему он не едет, и может догадаться, что поцелуй, который, по его словам, должен был «добавить немного реализма», был для него самой настоящей, самой главной реальностью.