Моя Белоснежка шумно сглотнула, нервно стискивая пальцы в замок.
– Тогда я не понимала этого. Через два месяца после развода родителей узнала, что новая пассия отца беременна. Думала, со мной что-то не так, раз они расстались… Неожиданно вес стал таять на глазах. От нескольких недель усиленного голодания в организме произошел гормональный сбой. Я была напугана. Просто мечтала скорее вылечиться и начать жить как все нормальные подростки… – Мона вся съежилась. Было видно, с каким трудом ей даются слова.
– Но ты должна была сказать мне…
– Прости. Боялась, что ты перестанешь со мной общаться, сочтёшь странной…
Я закатил глаза.
– Господи, да ты самая нормальная из всей нашей безумной семейки!
– Она показала тебе эти снимки… – голос любимой дрогнул. – Она не имела права этого делать. Я ужасная на них… Мама приходила в больницу и зачем-то каждый раз меня фотографировала…
Наши взгляды пересеклись. Уголки полноватых губ задрожали. Она выглядела потерянной. Вздохнул, ближе притягивая девочку к себе и обнимая до хруста в рёбрах.
– Да, показала. И, знаешь что, ты самая прекрасная из всех, кого я встречал.
– Вильям… – прошептала Симона с особенной теплотой в голосе.
– К сожалению, родителей не выбирают. Но зато мы можем выбрать тех, кто будет рядом. Я люблю тебя и больше никогда не отпущу. С этой минуты мы вместе. Понимаешь, что это значит? Вместе навсегда. Я хочу, чтобы ты стала моей женой, родила мне детей…
Прохладные ладони опустились на мои руки, сцепленные в замок на её талии. Наши пальцы переплелись так же, как и души. Я уже не различал, где мои, а где её. Между нами установилось невероятное ощущение полного единения. Особенная гармония двух любящих сердец. Щемящая будоражащая близость.
– Знаешь, прошлым вечером в психиатрической клинике, когда я стоял около кровати этой несчастной спящей девушки, размышляя ты это или не ты, у меня вся жизнь перед глазами пронеслась… Вся моя пустая бесполезная жизнь, наполненная бесконечными пьянками и бесчисленными сексуальными связями… Пообещал себе, что у нас с тобой всё будет по-другому, что мы справимся. Я верю в нас, Симона. А ты веришь?
– Конечно, верю. И верила с самой первой минуты, как только увидела в кухне родительского особняка. Ты оказался таким красивым и доверчивым. Тогда я подумала: «Интересно, а как этот красавчик целуется?!» – Мона повернула голову, накрывая мой рот своими губами, и я, недолго думая, повалил её на клетчатый плед. Несколько минут мы катались по нему, не переставая покрывать друг друга поцелуями. Наконец, моя девочка тихонько запротестовала. – Вильям, погоди! Меня мучает вопрос… – она немного отодвинулась, посылая в меня задумчивый взгляд.