– Неужели ты правда думаешь, что для тебя здесь есть место?
Она подняла голову и невидящим взором посмотрела на человека, заговорившего с ней. Через несколько мгновений до нее дошло, что это Сальваторе Аккарди, ее отец. Впервые в жизни он обратился к ней напрямую! И явно не для того, чтобы помириться.
Белле стало интересно, что он имеет в виду.
– Только посмотри на себя! – прорычал он. – Думаешь, непонятно, чем ты только что занималась? – Сальваторе окинул ее уничижительным взглядом. – Ты такая же, как твоя мать, – готова раздвинуть ноги перед первым, кто попросит. Наверняка поставила себе целью как можно скорее забеременеть, чтобы выставить ответственным какого-нибудь глупца побогаче. – Он шагнул ближе. – Яблочко от яблоньки недалеко падает. Мать твоя была шлюхой, и ты такая же.
Неужели ему все известно? Он выследил их с Антонио? Белла украдкой окинула взглядом присутствующих, пытаясь понять, кто еще знает. Как это вообще возможно?
– Ты должна уехать из Сан-Фелипе, – добавил Сальваторе.
Белле, ослабленной отказом Антонио, было не по силам бороться с такой стремительной атакой, поэтому она молча стояла и смотрела на своего обидчика. Внезапно он выпучил глаза, глядя на кого-то у нее за спиной.
– Проблемы, Сальваторе? – раздался голос кронпринца Антонио.
Сальваторе напрягся.
Антонио взял Беллу за руку и крепко сжал. Этот незначительный, но весьма красноречивый жест поразил ее настолько, что она по-прежнему не могла вымолвить ни слова.
– Мы с Беллой очень близки, – продолжал Антонио. – Рад, что вы разговариваете. Уверен, что вам захочется подружиться с ней. А теперь прошу извинить, мы собирались потанцевать.
Белла смотрела на Антонио в немом изумлении. Зачем он снова подошел к ней? Зачем взял за руку? И что, ради всего святого, имел в виду, говоря о танце?
Она подняла голову, но он не смотрел на нее. Его холодный взгляд был прикован к ее отцу.
На долю секунды в бальном зале все замерло. Блистательные гости, как по команде, посмотрели на них, будто это и не гости вовсе, а актеры перед началом древнегреческой пьесы. Пока неясно, обернется ли она трагедией или нет. Даже оркестр перестал играть.
Антонио задвигался первым, и толпа тоже ожила: зазвучали преувеличенно громкие голоса и смех. Восторг, и прежде весьма ощутимый, теперь, казалось, можно было потрогать руками.
Светское общество Сан-Фелипе агонизировало.
Пришел черед Сальваторе безмолвствовать. Белле показалось, что окружающая обстановка растворилась, исчезла. Антонио повел ее прочь от Аккарди, держа за руку, как будто это нечто само собой разумеющееся, хотя для нее стало сокровенным проявлением их близости.