– Что за… твою мать? – вопросительно поднял я бровь и глянул на девочку.
Она, закрыв глаза, часто дышала, комкая в пальцах шелковые простыни.
– Посмотри на меня, Ульяна, – прохрипел я и, одной рукой продолжая придерживать девочку под ягодицы, второй вонзился пальцами в волосы на ее затылке, дернул голову на себя.
– Что? – прикусив губу, крошка одарила меня дьявольски-порочным взглядом.
– Хочу видеть твои эмоции.
Опьяненный ее вожделением, я прижал ее лоб к своему, она впилась пальцами в мои плечи, и я начал медленно вводить член в узкую промежность глубже. Она была очень влажная, но ее киска сжималась активно и с боем пропускала в тугие недра. Возбуждение затмевало разум. Я не мог понять, почему так туго и узко. Без ложной скромности я понимал, что у меня член больше средней толщины, но не настолько, чтобы не поиметь уже не девственную щель. Кое-как я все же смог протолкнуть разбухшую головку в ее лоно.
– Девочка моя, – прошептал ей в губы и лизнул их, – если ты не расслабишься, то я просто-напросто порву тебя. Не стоить строить из себя целку, я оценил твою игру и хочу заметить, что актриса ты хорошая, но все, детка… игра закончилась, дай просто трахнуть тебя, впусти, иначе будет хуже, я уже не остановлюсь, – прикусывая мочку, прошептал ей на ушко.
– Самрат я хотела тебе сказать… – она запнулась и задышала чаще, потому что именно на этих словах я дернул бедрами вверх и пронзил ее лоно, заполняя собой всю ее глубину.
– А-а-а-а-а-а-а-ах-х-х-х! – вырвался у девочки протяжный болезненный стон, а я не мог поверить в то, что сейчас произошло.
– Блядь…. Что это значит, Ульяна? – я опустил взгляд вниз, туда, где соприкасались плотно наши тела, и увидел, как на мой загорелый пах стекает тонкой струйкой кровь…
– Ульяна?!
– Я… хотела… сказать, – задыхается крошка, царапая мои плечи в кровь, – …хотела…
В уголках ее глаз заблестели слезы. И в этот миг я понял, что это девочка не на один раз… лично для меня не на один…
– Моя крошка, – я обнял ее за талию и прижал к себе.
Ее тело впилось в мое. И она, отпустив наконец-то мои плечи, овила шею руками, запутываясь в волосах.
– Только моя…
Тихий рык вырвался из моего горла, больше напоминая стон, когда малышка качнула бедрами, чуть насаживаясь на член.
– М-м-м-м, – простонала она, и сжав ее талию сильней, не разъединяя наших тел, я переместил нас на кровать.
Ее тело, запах, стоны – я пил ее всю. Она проникла в мои вены, будто пары опиума, заставляя чувствовать эйфорию только лишь от того, что мой член сжимают упругие стенки ее мокрого лона.
– Ох! – вскрикнула крошка, когда головка полностью вошла в ее узкую киску.