– …ты моя, – прорычал ей в губы и с животной жадностью впился ей в рот.
– …твари… Ульяна… – слышались из холла приглушенные выкрики этого придурка, а потом наступила тишина.
Девочка моя, видимо, тоже это услышала и поняла, что здесь что-то не так, потому что уперлась мне в плечи изо всех своих силенок, но куда ей.
– М-м-м… отпусти… – промычала она мне в губы… а потом… эта сучка укусила меня!
– Блядь… – выпустил я ее и потер укушенную губу, – …Котя, тебе жить надоело?
А крошка оказалась проворная, как дикая кошка. Вывернувшись из моих рук, она отскочила от меня на несколько метров и, запрыгнув на кровать, встала в изголовье.
– Ты больной придурок! Ты что творишь? – выкрикнула она, а я на миг залюбовался моей девочкой.
Тяжелая волна белокурых волос метнулась за спину, опоясывая ее тонкую фигурку, будто шелковый шарф, накинутый на плечи небрежно. Глаза горят искреннем негодованием, что придает фиалковому цвету еще большей глубины и яркости. Вздернутый носик, припухшие от жесткого поцелуя губы, вздымающаяся грудь… блядь, да я хочу оттрахать ее прямо сейчас.
Не прошло и пары секунд, как крошка уже билась отчаянно подо мной.
– Ну, что, малыш… – я, будто гребаный вампир, впивался в ее кожу колющими поцелуями, – …придется ответить за каждое грязное слово, вылетевшее из твоего сладкого ротика.
Я развел ее ляжки в стороны и устроился между ними, с силой вдавливая в ее промежность каменный член.
– Господи, Самрат! – она округлила глаза, и ее подбородок задрожал. – Я прошу, не делай ничего Марку… пожалуйста… – простонала она, стеганув именем мальчишки по нервам.
– Убью эту падлу, если еще раз притронется к тебе… – прорычал я и, сжав ее бедра, насадил на свой пах.
– …нет, ты не понимаешь… – пыталась поймать мой взгляд крошка в свои омуты, – он… блядь, он голубой! – выкрикнула она, и из ее глаз брызнули слезы.
Я на миг растерялся.
– Пидор?! – вздернул брови вверх. – Ты гонишь! Я видел, как он пялился на твое тело, крошка, и поверь, пидоры так на девок не смотрят.
– Нет… но…
– Еще слово про этого пиздюка, и я… клянусь, ребята проверят истинную принадлежность этого пидора к тем, к кому он себя относит!
Я потянул ворот футболки вниз, и та, не выдержав, треснула.
– Ну, пожалуйста… прекрати портить вещи! – вскрикнула Котя и схватилась изящными пальчиками за края ткани, пытаясь соединить их обратно.
– М-м-м, ты так переживаешь за какую-то сраную хрень, и тебе совсем похер на то, что чувствую я? – я выгнул бровь и одним рывком сдернул с крошки кусок материи, отбросил его на пол.
– Самрат! – ее ладошки метнулись к груди, тут же прикрыли маленькие холмики с торчащими сосочками.