Столовая наша расположена так, что из нее видно лестницу на второй этаж, где располагаются спальни, так что мой выход будет фееричный. Ноги немного дрожали. Потом я одернула себя и выдохнула. Пусть все будет как обычно. Это обычный семейный ужин, и никаких важных гостей у нас нет. Есть один нежеланный гость, но он надолго не задержится. Я представила, как этот идиот с воплем вылетает из окна – брюки на заднице в подпалинах, и сам он немного пожеванный. Улыбнулась. Подошла к лестнице, снизу доносились разговоры, в основном говорила мама, ей отвечал тихий, но очень волнующий голос, я прислушалась – это напоминало утробное рычание двигателя в дорогой машине. Тихое, мощное, уверенное. Так, стоп! Собралась.
Я начала спускаться. Как только мама взглянула на меня, ее вилка выпала из рук, разговоры стихли. Я же неотрывно смотрела в глаза ему. Ну, справедливости ради, могу сказать, что он красив. Очень. Волосы темные и пострижены как-то странно… Затем я заметила, что они собраны в недлинную косу. Ха! Под Бекхэма косишь? Ну-ну. Глаза, и вообще лицо, выглядели как-то странно, по-хищному, что ли. Первая мысль при взгляде на него: «Змей». Искуситель такой. И морда наглая. Он тоже в упор смотрел на меня. Шла я медленно, специально показывая, что знакомиться я не спешу. Хищный разрез глаз – цвета они были не менее странного, я готова была поклясться, что они желтые! Да! Ярко-желтые! Он еще и линзы напялил? Вот показушник! Одет просто. Белая рубашка свободного покроя не облегает, он не выставляет тело напоказ, как большинство, а как будто пытается скрыть, чтобы противник его недооценивал. Широкая рубашка не смогла полностью скрыть мужественные плечи и мощную грудную клетку. Мда, на такой и не поспишь, она ж, небось, твердая, как гранит. Низ пока не видела, но скорей всего либо джинсы, либо брюки, ну не шотландку же он напялил, в самом деле?
Спустившись по лестнице и так же неотрывно глядя на него, пошла к столу. Все эти действия не заняли и минуты, но казалось, что я иду час, настолько отчетливо каждое мгновение впечаталось в память. Наконец время ускорилось, звуки вернулись, мы «скрестили шпаги», присмотрелись друг к другу, оценили противника и отступили. Пока. Я поцеловала отца, чмокнула мать. Итак, отец сидел спиной к лестнице, во главе стола, гость с противоположной стороны, мать по правую руку от него, а я, получается, должна была сесть по левую руку от женишка. Я же взяла свой стул и с омерзительным скрипом потащила его к середине стола. Дальше, не торопясь, взяла свою тарелку и приборы и перенесла их на место, все это сопровождалось гробовой тишиной. Мама глазами метала молнии, гость наблюдал с интересом, отец жевал салат: он знает свою дочь и уже ничему не удивляется. Села я некрасиво, но зато так, как сижу с детства. Одну ногу согнула в колене так, что коленка торчит и видна из-за стола, сутулюсь, и она упирается мне в плечо, вторую ногу под себя, а-ля по-турецки.