— А подписка о невыезде? — оживился адвокат.
— Пока присутствие пана Збигнева может понадобиться. Но все ограничения будут сняты в самое ближайшее время. А пока будем на связи. Теперь же не смею вас более задерживать, господа.
* * *
Прошло две недели. Как и предрекал лейтенант, дело о самоубийстве Людвига признали не криминальным. А уголовные дела поторопились закрыть в связи со смертью главных подозреваемых.
Все претензии к Мареку были сняты с повестки дня. И молодой человек действительно получил деньги и драгоценности, оставленные Людвигом. А скоро вступит в права владения квартирой и машиной. Оформлением всех бумаг любезно занялся адвокат Ковальский. Марек же, кажется, выразил желание, как только будет возможно, распродать все на аукционе. И пожертвовать вырученные деньги на благотворительность.
Я понимала, что Мареку больше никто не угрожает. Но воспользовалась любезным предложением молодого человека провести у него Рождество и немного погостить. Осталась, чтобы убедиться, что моего подопечного действительно никто не попытается устранить. А то с этих деятелей станется, еще решат абсолютно все концы зачистить. Впрочем, они должны понимать, что мне не составит труда справиться о своем подопечном. И я, в случае чего, им это с рук не спущу.
Сегодня мы с Мареком по устоявшейся привычке почти весь день провели вместе. Позавтракали, выехали в лес на конную прогулку. А после обеда просто побродили по окрестностям. И только когда мы продрогли до костей, то вернулись домой и уютно устроились у камина в библиотеке, где Мария Карловна велела сервировать чай с медовыми пряниками.
Спустя некоторое время, когда чай был выпит, а все слова сказаны, между нами повисла гнетущая пауза.
— Настала пора прощаться? — наконец спросил Марек.
— Да, — кивнула я, — завтра в дорогу, и рано вставать на поезд, хочу всыпаться.
— Я обязательно тебя провожу, — порадовал молодой человек.
— Не стоит, я вызову такси. Лучше попрощаться сейчас, а не в толчее вокзала.
— Ты бы правда для меня это сделала? — спросил Марек после новой паузы, и я сразу поняла, о чем он говорит.
— Да, если бы не нашлось другого выхода. — Разумеется, я не стала уточнять, что косвенно все же виновата в смерти Людвига.
— Это очень много для человека, который тебе даже не дорог, — с неожиданно пронзительной болью в голосе выдохнул паренек.
— Неправда! — горячо возразила я. — Ты мне дорог, Марек! Очень!
— Но твое сердце закрыто. Я вижу это, видел с первой встречи. И не возражай! Сейчас ты начнешь рассказывать про мужчину, что ждет тебя дома. Эти байки не нужны. Мне ясно, что он для тебя просто друг!