Думаю, презрительные слова Людвига об отсутствии интереса к производствам слегка задели молодого человека, и он решил заняться делами. Если не навести в них порядок, то хотя бы провести ознакомительную работу. Ведь парень и правда никогда не занимался фабриками. Но вовсе не из отсутствия интереса, раньше Людвиг этого просто не допустил бы.
Марек занял кабинет управляющего, в первый день созвал на короткое совещание всех служащих высшего звена. Выслушал несколько докладов и окопался в кабинете, зарывшись в документы на долгие дни.
Я в это время осмотрела площадь фабрик и все помещения, нашла слабые места в охране зданий и прилегающей к производствам территории, набросала короткий план реорганизации службы охраны для Марека на будущее.
И отчаянно скучала все оставшееся время.
* * *
Сегодня ранним утром мы с Мареком завтракали в гостиной. Сначала у нас было запланировано посещение бассейна, потом работа на фабрике.
От Яна все еще не было новостей.
Вернее, адвокату пока не выдали на руки дело о гибели супругов Збигневых. Значит, мы пока не могли приступить к расследованию. И полицейским не требовались показания Марека, так что нас не вызывали.
Мне очень хотелось знать, как движется работа у господ полицейских. Но оставлять Марека одного не хотелось. Тем более я подозревала, что следователи не узнали ровным счетом ничего нового.
По моей просьбе Ян провел полный аудит счетов и трат Ядвиги и Людвига за последние несколько месяцев. И проверка только подтвердила то, что я уже выяснила раньше. Наличие внебрачных связей у Людвига или Ядвиги было маловероятным. И они никогда не тратили денег на посторонних особ.
После атаки недоброжелателей на Марека Збигнева в прессе Мария Карловна перестала приносить свежие газеты к завтраку.
Впрочем, после писем с претензиями и угрозами судебных исков, разосланных Яном в редакции, публикации резко прекратились. Хотя мы так и не дождались от них опровержений или, на худой конец, просто извинений.
Я полагала, что так оставлять это дело нельзя.
Марек же считал, хорошо, что публикации прекратились. Да и ладно. И демонстрировал то ли невероятное спокойствие, то ли странную покорность судьбе.
Сегодня же после завтрака, когда мы пили кофе, я заметила несколько свернутых газет на журнальном столике в гостиной. Почти сразу обратила внимание на сумрачный вид Марии Карловны. А еще заметила, как вытянулось ее лицо, когда Марек встал с кресла и потянулся за газетой.
— Что там? — спросила я после небольшой паузы.
— Они пишут новые гадости про мальчика! — прошипела Мария Карловна, обращаясь ко мне.