— Проходите сюда пожалуйста, Ар Густаве.
Устало вздохнув, Ар Густаве поправил перевязь полуторника, закреплённого на поясе. Его лицо, надо сказать, за прошедшие дни несколько осунулось, даже постарело; что, впрочем, не мешало ему оставаться верным и въедливым слугой короля. Однако, мешки под глазами, как бы, намекали о том, что не мешало иногда позаботиться и себе; на щеке, между тем, продолжал рубцеваться рваный шрам, оставшийся после роковой встречи. Из-за него, когда Ар пытался улыбнуться, вместо прежней лучезарной улыбки получалось что-то жутковатое и нечеловеческое.
Возле берега небольшой реки, текущей неподалёку от города, сейчас собралась целая компания. Стражники, пейзане, горожане. Все они, переговариваясь между собой, заметив прибывшего Ара, расступились, открывая благородному дорогу к предмету их интереса, а именно, на недавно вытянутый из речных вод мешок, мокрый, набитый чем-то под завязку и тяжёлый даже на вид, который кинули на самое дно, из расчёта, что тина и водоросли прикроют его и тем самым скроют от посторонних глаз. Густаве, окинув раздражённым взглядом толпу, ничего не произнёс, но только подошёл ближе и ослабил шнур мешка.
Под лучами утреннего солнца блеснуло золото, небольшие кругляши грубой чеканки, с изображением Танцующего Шестирукого. По толпе прошли шепотки и ахи, точно бы они только сейчас узнали о содержимом; впрочем, вероятно, для кого-то оно так и было.
Рыцарь затянул пояс мешка, слегка приподнял его, прикидывая вес. И результат… Ар Густаве Сильдориан, грязно выругавшись, отпустил мешок, и, в каком-то полуотчаяньи, поднял глаза к небу и протянул к нему же свои трясущиеся ладони с растопыренными пальцами застыл каменным изваянием.
Люди, наблюдавшие за реакцией благородного, в испуге попятилась назад.
А рыцарь Тельпомеша третьей ступени, Ар Густаве, устремив свой взор в небо мысленно проклинал тот день, когда он решился приехать в этот чёртов городишко. Проклинал чёртова стеллинга, с его одержимостью, выступлениями и прочим. Проклинал саму Гелону, которая, точно бы вязкое болото, с каждым днём всё больше втягивала его в себя. в итоге, он разошёлся так, что закинув голову, издал нечеловеческой силы вопль.
Народ в изумлении и ужасе прыснул в стороны.
А Ар Густаве проклинал всё на свете потому, что мешок весил так… словно бы в нём была тысяча мер. Чуть больше, чуть меньше, но где-то около того.
Но, даже несмотря на временную слабость (небольшой нервный срыв) Густаве, всё же являлся профессионалом — может и не лучшим, но дотошнейшим и вернейшим слугой короля. Вскорости, Ар смог справиться с эмоциями: его лицо снова превратилось в холодную маску, подобающую человеку его сословия.