— Ты что-то хотел? — как можно более спокойно поинтересовалась я.
— Да, — выдохнул он, а затем подхватил прядь волос, пропустив их между пальцами.
Интуиция завопила, предупреждая об опасности, а чувство самосохранения чуть ли не начало бить в гонг, приказывая убраться прочь из бунгало и нестись что есть сил к администрации гостиницы и требовать «развода». Нервно сглотнув, я шагнула назад и прижалась спиной к двери шкафа. Леранец моментально оказался рядом, оперевшись рукой о шкаф и нависнув надо мной.
— Карина, — пробормотал он.
Понимая, что до паники рукой подать, я не придумала ничего лучше, как поморщиться и невинно поинтересоваться:
— Слушай, вот теперь я верю, что ты всю ночь искал меня по барам. Кажется, ты насквозь пропитался табачищем и алкоголем.
После этого я сделала вид, что я прямо вся такая оскорбленная невинность и страдалица, хотя у меня на самом деле было состояние, что того гляди рухну в обморок. Но вид смутившегося мужика стал нашатырем, который привел меня в чувство.
— Подожди меня и никуда не уходи, — отрывисто сказал он, развернулся и направился в ванную.
— Ага, бегу и спотыкаюсь, — буркнула я, подождав, когда дверь за ним не только закрылась, но и послышался звук воды.
Несколько минут понадобилось на то, чтобы обуться, подхватить сумку, куда я засунула планшет, документы и всякие необходимые мелочи, вроде влажных салфеток, нацепить солнцезащитные очки… и да, позорно сбежать из бунгало.
В драке есть такое определение, как «пропустить удар». Рик всегда считал себя тем, кто не допускает подобных промахов, но за сегодняшнее утро он получил их столько, что, будь это реальный бой, валяться бы ему в нокауте. Сначала сам факт того, что он нашел Карину в бунгало — сонную, безумно сексуальную и воинственную. Когда стало понятно, что она намеревается сбежать, он не удержался от небольшого розыгрыша. И провалиться ему в черную дыру, но притвориться утопленником и убедиться, что она, помимо невероятных внешних данных, полна решимости, а также получить поцелуй, того стоило. Он стал неожиданностью для него, но, гребаный квазар, разве можно удержаться и ничего не сделать, когда она сидела на нем и делала искусственное дыхание? Мокрая рубашка облепила роскошное тело, волосы прилипли к коже, а из-за того, что ей пришлось тащить его на берег, дыхание было прерывистым, отчего грудь учащенно вздымалась, а губы оказались такими мягкими и податливыми, что это сводило с ума. Он же не робот, чтобы остаться равнодушным, а очень даже живой. Слишком живой, как выяснилось. Причем не в последний раз за это утро…