— С храмами — дело иное. Жрецы имеют с этого большой доход. Они установили, что жена умершего мужчины должна впредь жить одна, но при этом оговорили, что при желании она может поступить послушницей в храм, отдав туда и все имущество мужа как дар. Так многие вдовы попались в лапы жрецов.
— Вот оно что! — помрачнел Каранни. — Необходимо пресечь это дело. Храмы у нас обладают несметными богатствами. Они наживаются от имени богов и этим разрушают основы царства.
Тикин Лор молитвенно сложила руки на груди.
— Остерегайся и храмов, и жрецов, божественный. Вся скверна и все зло от них. Я слыхала, что наша царица, твоя супруга Мари-Луйс, стоит за единого бога, отвергая всех других. Так ли это?
— Да, так она думает.
— Думает или уже установила такое?..
— С намерением узаконить это она и поехала в Нерик. Но я не хочу вмешиваться в ее дела.
— Ты прав, божественный! — одобрила тикин Лор. — Чем дальше от богов и от всего, что с ними связано, тем спокойнее.
Они попридержали колесницы, дожидаясь, чтобы родоначальники и войска нагнали их. Каранни был доволен общением с тикин Лор. Сколько в людях горечи, тревоги, о которых он и не ведает.
Ночь провели в горах под сенью шатров.
На рассвете, вознеся молитвы богу Арегу, спустились в глубокое ущелье. Река Арфи беспокойно бурлила и пенилась, перебирая высокими белыми гребнями волн. Это еще не до конца стаявший снег на высоких вершинах Сисакана полнил ее. Так, весело буйствуя, она неслась к Ерасху, чтобы отдаться объятиям его мутных вод.
Из зарослей камыша вдруг повысыпали бычки, целое стадо, и почти все белые. Они мчались вдоль берега, краем уже зеленеющих полей и лугов. Удивительным было то, что на каждом из них восседал юноша, вооруженный копьем. И неслись эти бычки, как буйный ветер в степи.
— О превеликий Мажан-Арамазд! — воскликнул Каранни. — Какое потрясающее зрелище!
— А у моего отца, — сказала тикин Лор, — люди творят еще большее чудо: уже несколько лет, как они ездят верхом на лошадях.
— Что? — удивился Каранни. — Люди садятся на коня? Как эти люди на бычков?!
— Да, божественный. Привязывают ему на спину особую подушку и садятся. Неужели не слыхал?
— Нет, не доводилось. Значит, мужчина и конь!..
— Да, царевич, мужчина и конь. И так это красиво, когда они, слившись воедино, мчатся во весь дух.
— Они могут так и в бою участвовать на коне?
— Конечно, божественный. Воины моего отца часто приезжают из Арцаха к нам в Сисакан верхом на лошадях. И вид у них очень воинственный. Нам такое непривычно, но, видимо, мужчина на лошади — это большая сила.