Должно быть, это действие яда пауледов. Я брежу. Точно брежу! Не мог же он назвать меня по имени, да еще и сократив его так, как когда-то сокращала моя мама?
Слезы текли ручьем, лишая возможности видеть, тяжелые веки закрывались, но одна настойчивая мысль все никак не давала мне провалиться в небытие. Олдер взял артефакт? Взял, так ведь? Не уступил победу Трэю, чтобы… помочь мне?
– Ненавижу тебя, – заплетающимся языком проговорила я, прижавшись щекой к шершавой ткани плаща. – И в следующий раз обязательно выиграю…
– Непременно выиграешь, – бессовестно поддакнули мне, и на этой странной ноте я все-таки погрузилась в темноту.
Кажется, с трудом приходить в себя после испытаний на играх уже становится традицией. Неприятной и крайне досадной.
Первой осознанной мыслью стал все тот же вопрос, которым я задавалась прежде, – кто взял артефакт и одержал победу? Второй мыслью стало: «У меня нет ноги?»
Надо сказать, вторая мысль взволновала гораздо больше первой, вынудила запаниковать, суматошно откинуть одеяло и… увидеть онемевшую ногу. Целую, пусть и с красным распухшим коленом.
Чудесно! И где мой восстанавливающий эликсир? Где хоть кто-нибудь, способный подать несчастному пострадавшему магу стакан воды? Где, я спрашиваю?
В комнатке, куда я заселилась утром, кроме меня, никого не наблюдалось. Зато в камине полыхал огонь, меня укрывало теплое вязаное одеяло, на столе источали пар несколько блюд, заметив которые, я тут же попыталась встать. Аппетит проснулся нешуточный, а рис с мясом и подливкой был таким заманчивым, горячим, одуряюще ароматным…
Ай! Малейшее соприкосновение ступни с полом вызвало такую боль, что на глазах снова выступили слезы. Пожалуй, ничто не способно вывести меня из себя больше, чем собственная беспомощность! Как это все-таки ужасно – понимать, что буквально прикован к постели и не можешь взять то, что издевательски разместили на расстоянии пары шагов.
Так и представилось, что зажаренная свинина превращается в живую, сидящую на тарелке свинью, ехидно похрюкивающую и ухмыляющуюся.
Это… Свинство это! И, кажется, последствия контакта с пауледом имеют место. Мысли в голове невероятно нелепые.
– Проснулась? – прервал мои мучения вошедший в комнату Олдер, который, не в пример мне, выглядел отлично. – Прекрасно. Сейчас будешь ужинать.
Наверное, это был первый раз, когда я не хотела с ним спорить и даже охотно закивала в знак полного и безграничного согласия.
Поставив поднос с едой на кровать, Олдер присел рядом и принялся наблюдать за тем, как я ем. В первые мгновения это не волновало, как не волновало вообще ничего, кроме умопомрачительного вкуса, казалось бы непритязательного блюда. Но как только сильный голод был утолен, волновать его пристальное внимание стало. И напрягать – тоже.