Предстоящий бой с Аграном подразумевал костюм, имитирующий доспехи. Чука предложил использовать тему доспехов вообще во всех состязаниях, и я эту идею поддержала. Никаких мерок стилист не снимал, никаких тканей ко мне не прикладывал, но раздеться до нижнего белья все-таки заставил – правда, для чего, так и не сказал. Но он же профессионал, ему виднее.
– Фелиция, – не уставала причитать тетушка. – Бог мой, Фелиция… Ох, кошмар-то какой! Вот в наше время леди только модистки обшивали. Женщины! И в ателье только женщины работали, и среди швей мужчин отродясь не было. Ох, куда же катится наш грешный мир…
– Мадам, меньше патетики, – бросил Чука, не отрывая от меня сосредоточенного взгляда. – От напряжения с вас уже вековая пыль сыплется.
Тетушка буквально задохнулась от возмущения, Плакс радостно тявкнул, я сдавленно фыркнула, подавляя невольный смех, – сравнение оказалось, что называется, не в бровь, а в глаз.
Когда с примеркой было покончено и Чука собрался уходить, я с трудом заставила его ненадолго задержаться и с не меньшим трудом вежливо спровадила Ливию. Как только она ушла, обернулась к воплощению своих надежд и, не став ходить вокруг да около, сказала прямо:
– Мне необходимо встретиться с императрицей. Чем скорее, тем лучше.
– Всевышний в помощь, – сыронизировал Чука, направившись к двери.
– Ты мне поможешь.
На миг остановившись, он осведомился:
– С какой стати, детка, ты это взяла?
– Потому что эта встреча напрямую связана с моим эмоциональным состоянием. Не будет ее – не будет нужного настроя на играх. Отсутствие нужного настроя приравнивается к проигрышу, а проигрыш, в свою очередь, приравнивается к потере императрицей шести миллионов льер. Потеря такой ощутимой суммы сказывается уже на настроении императрицы, а когда она не в духе, страдают все. Виноват в этом будешь ты. Суть улавливаешь?
Либо мне удалось говорить очень убедительно, либо устроить встречу для Чуки ничего не стоило.
– Ладно, – неожиданно легко согласился он. – Но только после второго дня игр. Извини, детка, до этого никак.
Конечно, хотелось бы переговорить с императрицей и убедить ее организовать осмотр отца придворным лекарем как можно скорее, но и такой вариант меня более чем устраивал.
Вот это я и называю – взять ситуацию в свои руки. Никогда нельзя киснуть и предаваться меланхолии, аки тетушка Ливия, когда забывает выпить с утра валерьянку. Сложности, как известно, боятся напора. Как только показываешь, кто хозяин жизни, сразу разбегаются, уступая дорогу удаче!