Но, что хуже всего, и мне тоже. Мне тоже мало. А может, виной всему был язык Варлока? Раньше я думала: девушку в женщину превращает только мужское достоинство. Я ошибалась. Альв доказал, что с этим может справиться и язык. Главное, уметь им владеть в совершенстве. А Варлок умел. Чувствовалось, что за плечами у него немалый опыт и тренировки. Спортсмен и победитель — он везде и во всем такой.
А я… У меня было такое чувство, будто меня не просто поцеловали, а лишили невинности. Несколько раз и в разных позах. Утонченно и развращенно.
— Твой ботаник никогда так не сможет, — с трудом оторвавшись от моих губ, выдохнул Варлок.
Его самодовольная фраза меня взбесила. Дико. Я ненавидела его. Я ненавидела себя. За то, что на несколько мгновений превратилась в податливый воск в руках альва. Наглых горячих руках, одна из которых держала меня за талию, а вторая… ласкала бедро через ткань платья. И там, где лежала его ладонь, кожа горела огнем.
Я сглотнула. В горле была Гейрийская пустыня. Слова дались с трудом.
— Лапу с бедра убрал.
Варлок подчинился. Его рука скользнула по ткани вверх. Выше. Еще выше. И остановилась на моей груди. Я со злостью посмотрела на него. Вены, проступившие на шее от возбуждения, прерывистое хриплое дыхание — альв тоже был далек от спокойствия.
— Речь шла о поцелуе, — отчеканила я. Хотела, чтобы голос звучал холодно и надменно. А вышло… Не важно. Как вышло, так и вышло.
— А разве было что-то большее? — Альв иронично вздернул бровь.
Едва не вырвалось: «Ты отымел меня ртом», — но вовремя прикусила язык. Приличные эйры так не выражаются. В подобных ситуациях приличные эйры вспоминают, где лежит любимая лопата и в какой части кладбища ныне ведутся захоронения. Ну или хотя бы в какой шкатулке спрятан надежный яд, способный качественно и быстро убить наглеца.
Видимо, на моем лице что-то такое отразилось: Варлок начал снижаться. В полном молчании мы приземлились. Мои ноги коснулись брусчатки, я выдохнула. Теперь главное, чтобы этот псих меня опять не схватил.
Но нет, альв отступил и бросил:
— На осеннем вечере ты будешь моей… — И, дождавшись, когда я в полной мере осознаю смысл фразы и дойду до точки взрыва, то бишь ровно десятую долю секунды, продолжил: — Парой в танцах.
Я сжала кулаки. А Варлок, опережая мои слова, готовые вырваться, напомнил:
— Булавка еще все у меня.
— Прокляну, — прищурившись, предупредила я.
— Я как-нибудь это переживу, — беспечно отозвался альв и, развернувшись, пошел по аллее, а не взмыл в воздух. Не иначе как по ошибке.
Я все же в него запустила. Правда, не чернословием, а увесистым камнем, который так кстати оказался рядом со мной. Надо ли говорить, что ушастый гад, даже не обернувшись, сумел уклониться. И, насвистывая веселую песенку, ушел. А я осталась одна на аллее рядом со зданием суда.