Помнится, в год обретения силы, когда мне и дяде стало понятно, что мой дар по уровню такой же, как и был у матери, — «поток», Моррис на черном рынке раздобыл мне кольцо, частично сдерживающее магию.
При поступлении магомер выдал уровень дара «нить». Экзамены я тоже сдала без проблем. Кстати, не сдать их мог разве что совершенный дикарь, не видевший ни разу в жизни письменных литер.
А вот пять лет обучения были для меня непростыми. И если бы не пряталась в тени первой королевы университета Алекс, не знаю, сумела ли бы я удержаться, не выдав себя.
— Не переживай так. В крайнем случае я найму тебе адвоката. — Слова подруги вырвали меня из воспоминаний.
— Зачем? — удивилась я.
— Не зачем, а для чего. Для защиты твоего диплома, — хохотнула Алекс, довольная собственной шуткой. — Думаю, магистры не оценят. К тому же до этого самого диплома еще год учебы. А вот альв — он уже сейчас. И, если честно, мне так лень за ним ехать…
Последние слова Алекс буквально простонала. Вышло не хуже, чем у смертельно раненного героя легенд — богатыря Онара, погибшего, но спасшего целый город.
— Ладно, мученица, — смилостивилась я. — Твой подселенец спит. Наверное, до утра продрыхнет. Так что пусть ночует у меня. А завтра… — с нажимом произнесла я, — ты его заберешь.
Подруга тут же активно закивала и даже продемонстрировала крестик из пальцев — знак клятвы.
— Нари. Ты моя спасительница! Увидимся в универе, — прочирикала Алекс и отключилась.
А я осталась на кухне. Уже в совершенной темноте. За время разговора солнце успело дезертировать за горизонт, погрузив все окрест в тягучие чернильные сумерки.
Я щелкнула пальцами, создавая светляк.
Можно, конечно, было зажечь газовые рожки. Но не хотелось. Они зальют всю кухню светом. И вместе с ним исчезнет что-то неуловимое. То, что есть только вот в таких теплых вечерах на изломе осеннего, девичьего лета, когда небо особенно темное, звезды — низкие, две луны — удивительно яркие, а в душе — печаль светла.
Эту самую печаль и всколыхнули во мне непрошеные воспоминания. И чтобы они не разбушевались, следовало их успокоить.
Как раз в холодильном шкафу и лежало успокоительное. Со взбитыми сливками. Я мысленно облизнулась. Впотьмах цапнула со стола первый попавшийся нож, достала торт и отрезала здоровенный кусок.
Оставив орудие преуменьшения тортовых запасов рядом с кремовым лакомством, я начала заваривать себе чай. Свежий, душистый, черный — его я купила вечером, возвращаясь домой. Как раз перед тем, как расстаться с последними медьками.
Колдовала я над заварочником с упоением. Вообще готовить я не очень любила. Хотя кузина подначивала, дескать, кухня и лаборатория очень похожи: стой себе над котелком и смешивай ингредиенты. Но вот чай… Для меня это было нечто особенное.