И он говорит:
— Так, Витя, договорились, сегодня на Караульную?
— Договорились.
Суббота уже успела заразить легкомыслием всех киповцев: Дима Усов мечтательно напевает: «У каждой работы кончается срок», Ларочка завита — этакий оранжевый шар из мелких колечек — и сейчас походит на буфетчицу в пивном ларьке, на Куприянове синяя штапельная рубашка с широкими белыми полосами, надетая взамен черной лоснящейся косоворотки.
У Веры потемневшие, сухие глаза, они не подведены, ресницы не подкрашены — она проста, строга и грустна. В сером платье с черным пояском и черным воротником, в черных туфлях на самых высоких гвоздиках, коса перекинута через левое плечо на грудь, будто у примерной десятиклассницы: «Как бы тяжело ни было, но за собой следить надо». Однако по причине субботней беспечности киповцы не замечают Верину подчеркнутую простоту, кроме, конечно, Егора и Вити.
Дима Усов подделывает таммовский голос:
— Дети! Я чувствую, вы готовы уже сбежать. Но уверяю вас: лучше погибнуть на третьей схеме, чем тратить время на футбол. За дело, друзья мои!
— Молодец! — слышится шепот-придыхание Ларочки.
— Я не молодец, а пожилой человек, Ларочка. Я всегда думал, вы серьезная девушка. Оставьте ваши ужимки, здесь не пионерский сбор.
— Ой, ой! — счастливо визжит непробиваемо-восторженная Ларочка.
— Товарищ Куприянов, вы готовы пойти за билетами на этот футбол?
— Готов.
— Идут все? — перестав валять дурака, деловито и серьезно спрашивает болельщик Дима Усов.
— Конечно! — откликается Ларочка.
— Нет, мы по уху собираемся, — говорит Егор.
— Верочка, миленькая, чур мне хоть одного хариуска, — умоляюще складывает руки Ларочка.
— А я не собираюсь, — краснеет Вера.
— Да-а… А я думала, вы вместе.
Дима Усов хохочет:
— У них, Ларочка, вся рыбалка впереди. Ловись, рыбка, большая, ловись маленькая. А что, Егор, рекомендую медовый месяц — в палатке! Речка, звезды, цветочки, рыбы на все бюро засолите. Красота-а — на всю жизнь! Ха-ха!
Какой у него ужасный, самодовольный, тупой смех.
— Да, да, — с кривой, синей ухмылкой соглашается Егор, живьем горя, плавясь, проваливаясь в тартарары.
Вера тут же встает:
— Дима, я ненадолго в город схожу, хорошо? — И, не дожидаясь согласия, почти бежит к двери.
— У вас что, инцидент на восточной границе? — Черные Димины брови превращаются в треугольники. — Извини, старик.
— Да ничего. Пустяки, все нормально, — бормочет Егор.
На часовой автобус Егор и Витя опаздывают, долго ждут попутку и, совсем отчаявшись, собираются двинуть в Ершовский залив, где по субботам рыбаков больше, чем рыбы. Но в последнюю минуту все-таки везет, и с бугра скатывается к ним лэповская дежурка, идущая как раз в Максимиху.