— Не успел найти этого шофера, как надо искать того, о котором говорила мадам Мегрэ.
Раскурив трубку, Мегрэ открыл дверь и не увидел ни одного инспектора. Все были в разгоне, заняты этим фламандцем.
— Вы решили окончательно?
— Думаю, что да.
Даже не зайдя в свой кабинет, он вышел из управления и сразу же остановил такси.
— Угол улиц Тюренн и Франк-Буржуа.
Слова, вертевшиеся целый день в голове, были произнесены.
* * *
Никогда прежде этот квартал не переживал такой известности. Одно за другим в газетах упоминались имена его обитателей. Стоило кому-то из торговцев или ремесленников зайти в «Гран-Тюренн» пропустить стаканчик, как их встречали полицейские, а на противоположной стороне улицы в «Вогезском табаке», славившемся своим белым вином, поджидали репортеры.
Десять, двадцать раз у них выспрашивали мнение о Стювеле-фламандце, допытывались о его образе жизни.
Поскольку определенной жертвы не выявлено, а найдены только два зуба, все выглядело не очень драматично и больше смахивало на игру.
Мегрэ вышел из машины прямо у «Гран-Тюренн». Бросив взгляд внутрь кафе и не увидев никого из управления, прошел несколько шагов и очутился перед мастерской переплетчика. Вот уже три недели ставни и дверь были закрыты. Кнопки звонка не оказалось, и он постучал, зная, что Фернанда должна быть дома.
Ее не бывало по утрам. С тех пор, как Франца арестовали, каждый день в десять часов она выходила из дома, неся три кастрюли, вставленные одна в другую и охваченные металлической оправой с ручкой наверху. Это была еда для мужа, которую она на метро доставляла в тюрьму Санте.
Мегрэ пришлось постучать еще раз, и только тогда он увидел, как женщина появилась на лестнице, соединявшей мастерскую с полуподвалом. Она узнала его, повернулась что-то сказать кому-то невидимому и лишь после этого открыла дверь.
Она была в домашних туфлях и клетчатом фартуке. Лицо без макияжа. В этой слегка оплывшей женщине никто бы не узнал особу, некогда фланировавшую по прилегающим к Севастопольскому бульвару улочкам. Она производила впечатление хорошей, трудолюбивой домашней хозяйки, в былые времена, по всей видимости, веселого нрава.
— Вы пришли проведать меня? — не без скуки спросила она.
— Вы не одни?
Она не ответила, и Мегрэ, нахмурив брови, направился к лестнице и спустился на несколько ступенек.
Ему уже сообщили, что где-то здесь появлялся Альфонси, который охотно распивал аперитив с журналистами в «Вогезском табаке», но избегал заходить в «Гран-Тюренн».
Он по-свойски расположился на кухне, где что-то скворчало на медленном огне, и, немного смутившись при появлении комиссара, иронически усмехнулся.