Когда же все–таки прибудет полиция? Гиацинта сказала, как мне себя вести… или не сказала? Что с моей головой? Ведь именно мы с Гарри были рядом с Энгусом, когда тот умер. Конечно, Берти расскажет, что он видел, но поверит ли ему полиция? Мальчик ведь так и не смог описать убийцу. Полиция может решить, что это мы с Гарри совершили убийство, но какой у нас мотив? Ни у одного из нас не было причин убивать Энгуса, если только… Я вновь вспомнила про игру в карты. Он ведь сказал сестрам, что не будет терпеть их шулерство.
Скажи им, что мне очень жаль…
О ком говорил Энгус — о сестрах Трамвелл или о своих тетушках из Данди? Если о Гиацинте и Примуле, то тогда слова "мнимый друг" не могут относиться к ним. Но кого тогда Энгус имел в виду? Половину чая, предназначавшегося Берти, я нечаянно выплеснула в блюдце и теперь переливала обратно в чашку.
Мнимый друг…
Но почему я все примеряю к нынешней ситуации? Может, Энгус говорил о себе; может, он почему–то вообразил, будто был несправедлив ко мне… Это вполне в его духе.
А как полицейские отнесутся к монашескому облачению? Решат ли они, что это дело рук какого–то религиозного фанатика? Члена какой–нибудь сатанинской секты, которая каждые сто лет приносит в жертву христианина. Перед моими глазами предстало видение: группа людей в развевающихся одеяниях, с черными свечами в руках, распевают заклинания на неведомом языке, а возглавляет их преподобный Эгринон Хам.
— По–моему, вы просто класс, мисс! Я так и сказал тете Мод.
Руки мальчика все еще немного дрожали, да и лицо было бледным, но в остальном он, похоже, чувствовал себя вполне прилично. Сиротская жизнь выработала в Берти необычайную жизнестойкость. Глядя, как он пьет чай, я ощутила родство с этим мальчуганом. Мне захотелось рассказать ему, что у меня тоже приемные родители, что мы с ним члены одного и того же клуба для избранных, но времени на это не было.
— Тетя Мод тоже считает, что вы очень красивая. Она спрашивала, не напоминаете ли вы мне кого–нибудь.
-— И что ты сказал? — Еще вчера я бы с нетерпением ждала ответа, но сейчас уже не была уверена, что по–прежнему хочу найти свою мать.
У меня было все, а я хотела еще и еще. И вот теперь Энгус мертв. Если бы я здесь не появилась, если бы он не вернулся во Флаксби—Мид… Я подняла чашку, наблюдая за толстым листом — не имевшим никакого отношения к чаю, — плавающим на поверхности.
— Я говорю, на кого–то знаменитого, кого показывают по телеку? А тетя Мод отвечает: нет, на кого–то из местных, из деревни.
— И она тебе сказала, кто это мог бы быть?