Часть стены с жутким скрипом отъехала в сторону.
— Так вот почему Страш в день моего приезда вылез из камина такой чумазый! Наверняка выбрался этим путем, когда основную дверь заело. — Мой голос отлетал от стен гундосым эхом.
Через несколько шагов мы очутились у основания узкой и крутой лесенки. Я едва не задохнулась от едкого запаха сажи. Стенка, отделявшая лестницу от дымохода, была испещрена многочисленными трещинами.
— Господи, вовсе нет! — отмахнулась Примула. — Страш пользовался этим ходом совсем в других целях. Это его пещера Али–бабы. Увы, "мы еще не окончательно излечили его от галочьих наклонностей — таскать всякие блестящие безделушки. Тем не менее, — Примула поднялась на первую ступеньку, — наш дорогой Страш добился значительных успехов, и мы находим весьма обнадеживающим, что ценности, часы и дорогие украшения возвращаются очень быстро. Правда, более дешевые вещицы задерживаются у него подольше.
Ага, значит, можно рассчитывать, что со дня на день я получу назад свой браслет. А тот потрепанный чемоданчик, что случайно попался на глаза, — сундук Али–бабы!
— По–моему, из нас, детей, первой это место нашла Лилия. — Примула едва справлялась с одышкой. — Она была чрезвычайно энергичным и любознательным ребенком. Осторожней, Тесса!
Я споткнулась и вынуждена была обхватить Примулу за талию.
— Не упадите! — крикнула шедшая впереди Гиацинта. Мы почти добрались до конца лестницы. — Здесь до низу лететь и лететь. Каждый раз мне вспоминается Лилия — как ее веселый смех перешел в душераздирающий вопль. Ты помнишь, Примула? Они с папой играли на втором этаже в жмурки, и он гонялся за ней с чучелом крокодильчика, уверяя, что тот съест ее, если поймает. А Лилия смеялась как сумасшедшая… До сих пор перед глазами стоит картина: папа прижимает к груди крокодила и растерянно смотрит вниз, а там… А там неподвижно лежит Лилия. Неудивительно, что люди судачили об убийстве. Папа и сам считал себя убийцей Лилии.
— Да, это место навевает мрачные мысли, — прошептала Примула.
Я притихла. Мрачные? Нет, скорее невыразимо печальные.
Голос Гиацинты зазвучал веселее:
— Ну вот мы и дошли! Как думаете, сумеем втиснуться в эту клетушку? Отлично!
Она нащупала в стене еще одну скрытую пружину, дверь натужно заскрипела и отъехала в сторону, образовав небольшую щель. Мы поочередно бочком протиснулись в комнату. В доме ли еще мистер Дизли? Сколько прошло времени с тех пор, как он оставил сестер поджариваться в подземелье, — десять, пятнадцать минут?
Мистер Дизли все еще был здесь. Именно это мгновение он выбрал для того, чтобы войти в гостиную. Под мышкой негодяй держал картину, в другой руке — пару книг в потертых кожаных переплетах. Мистер Дизли поднял голову, и я невольно отдала должное его выдержке. Глаза за стеклами очков злобно сверкнули, но губы под серебристыми усами–щеточками сложились в подобие любезной улыбки.