И головой покачал укоризненно.
Мол, как же вы так, Аксюта Силантьевич? Столько лет на службе, и заснуть самым позорным образом… впрочем, весьма скоро выяснилась и причина, по которой охрану усыпили.
В коридоре лежала девушка.
На сей раз обнаженная, но щедро усыпанная белоснежными лепестками.
— Вот же ж, зар-р-раза, — прорычал Аксюта Силантьевич, за шашку хватаясь, но тут же понял, сколь глупо это выглядит и шашку выпустил.
А Лешек посмотрел на рыжую.
Вовремя она…
…найди девицу кто иной…
…и нет, слухи все одно будут, но слухи неподтвержденные и вот это вот — вещи разные…
Лешек присел, приложил руку к шее. Хотя не верить свяге у него причин не было, но человеческая иррациональная половина требовала все же лично убедиться.
Убедился.
Девица была мертвой и холодной. На шее отчетливо виднелась синюшная полоса, а шелковый бант, который вплетали в косы, лежал рядышком этакой змеею. Сравнение, пришедшее в голову, Лешеку категорически не понравилось.
— Кто это? — спросил он.
— Не знаю, — почему-то ответила Лизавета. — Я ее только видела…
— Алена, — свяга смотрела на тело равнодушно. — Другие называли ее Алена… она не хотела здесь быть.
— Почему?
— Любила. Но отец настоял. Он думал, что ее избранник не годится. Не знаю, почему. Он злился. Ее это печалило. Она хотела любить…
…а теперь вот лежала на холодном полу, вызывающе нагая и…
— Она может вызвать душу, — Лизавета прервала размышления. — И спросить… ко мне… к слову… предыдущая явилась. Душа, в смысле, предыдущей… девушки… очень невоспитанная, между прочим. И говорила всякое… непотребное… про вас и… ваших родителей.
Лешек потер подбородок.
Допросить душу?
Почему бы и нет. Свяги подобного не одобряют, но нынешняя, на счастье, все же немного человек и понимает, почему этот допрос необходим. Только разговаривать будет не Лешек. Он, конечно, многому обучен, но…
…Димитрий, как Лешек подозревал, вызову не слишком обрадуется.
Лизавета сидела в уголочке, нашла местечко подле беломраморной статуи, и затихла. А то голос подашь, вспомнят, что тебе тут не место, и выпроводят под благовидным предлогом, позабывши, что это она Снежку нашла, сюда привела и вообще…
Статуя была массивной, постамент имела солидный, и сидеть, пусть было несколько жестковато, но вполне удобно. Главное, коридор весь, словно на ладони. Вон охрана выстроилась, перекрывая проход — вдруг да вздумается кому прогуляться, так не пустят к телу. И главное, стоят казаки вроде бы неподвижно, а все равно в фигурах их читается Лизавете недоумение некоторое.
Растерянность.
И злость.
Знать бы, на кого злятся.