…Димитрий потер глаза, которые слезились. Вот уж… свяга погладила его по голове и поинтересовалась тихо:
— Зачем притворяешься?
— Надо, — отговариваться, что, мол, померещилось ей, Димитрий не стал. А она не стала задавать вопросы и лишь заметила.
— Плохо убивать, поманив любовью…
— Думаешь, поманили… хотя… да… определенно…
…кем бы ни был тот самый Микитушка — а личность его установят, это вопрос времени, — вряд ли он сумел бы проникнуть во дворец. Сад охраняют не только патрули.
Заклятья.
Ловушки.
Собаки… да и прибыла девица, если Димитрий не ошибается, всего пару дней как. Если увезли ее неожиданно — с батюшкой тоже побеседовать стоит, что-то подсказывало, что спешный отъезд этот был прямо связан с большой девичьею любовью — то вряд ли бы этот Микитушка знал, куда подевалась.
Проследил?
И… что дальше?
Письмо? И лакея Димитрий найдет, запомнил лицо его. Куда передал? Кому? Да и… пока письмо отправилось, пока бы добралось до адресата… нет, скорее уж кто-то прознал о сердечных метаниях и подкинул записочку, девицу из комнаты выманивая.
А она и рада.
Дура.
Злиться на покойную не получалось.
— Лента ее, — свяга отступила, запахнула полы халата.
Лента?
Нелюдь коснулась шеи.
Стало быть… стало быть ее… оно-то еще проверится, но это несложно. Если так, то… ленту убийца из косы вытащил? То есть, придушил девицу руками или что там у него еще было, а после, ленту вытащивши, додушил… сложно?
И зачем?
…а еще убил в другом месте, свяга о том доложилась, и тело волок через половину дворца…
Надо будет подумать… взгляд Димитрия остановился на рыжей, которая тоже перестала грызть ногти и уставилась куда-то себе под ноги. Взгляд ее стал рассеян, да и сама она производила впечатление слегка блаженной, и почему-то это Димитрию совершенно не понравилось.
— Шли бы вы, — он подошел и коснулся плечика, отчего рыжая вздрогнула и воззарилась на Димитрия с неодобрением. — Шли бы вы, барышня, отдыхать…
Рыжая моргнула.
Кивнула.
И даже зевнула, прикрыв рот ладошкой…
— Конкурс, — спросила она. — Его ведь теперь закроют?
А вот это навряд ли… к превеликому Димитрия сожалению.
Как ни странно, но уснула Лизавета, едва лишь голова ее коснулась подушки. И сон вновь же был спокоен, хоть и короток. Казалось, только-только глаза закрыла, а уже звенит большой колокол, возвещая наступление нового дня.
И Руслана тут как тут.
А с нею еще две девицы, явно из дворцовых, но стоящие повыше в местной иерархии. Эти держатся особнячком, на Руслану поглядывая свысока, а она в присутствии их теряется, мнется, не зная, куда руки деть. К слову, и к самой Лизавете девицы особого почтения не испытывали.