Правильные черты лица.
Скульптурный нос. Высокий лоб.
И искореженная щека. Кожа на ней растянута, ноздревата, рассечена мелкими шрамиками. И уголок рта оттого кажется поднятым, будто святой отец улыбается и не просто так, но с издевочкой. Левый глаз смотрит спокойно, а правый затянуло бельмом.
— Предваряя ваш вопрос, — он коснулся двупалой рукой этого глаза, из которого сочился гной. — Целители сумели сохранить глазное яблоко, но не вернуть зрение.
— Где вас так?
— Падынская пустошь.
О той битве Димитрий тоже слышал. Всякого.
Одни кричали о беззаветной храбрости полков, преданных Его императорскому Величеству, которое только-только объявился этаким знаменем, объединившим разрозненные группы дворян. Другие шептались, что храбрость эта была наведенною, ибо не пойдет нормальный человек по искореженной магами земле. Третьи говорили про эту самую землю, которая то раскрывалась огненными рвами, проглатывая конные сотни, то вскипала, вздымалась гребнями. Про ледяной град, когда иглы пронизывали насквозь людей, несмотря на тулупы и амулеты. Про кровь и месиво. Про наступление, которое захлебывалось раз за разом: бунтовщикам отступать было некуда. И осознавая свою судьбу, они сражались с какой-то дикою первобытной яростью.
На Падынской пустоши и ныне трава не растет.
И поговаривают, что время от времени земля сама собой приходит в движение, выплевывая чьи-то кости, а порой и целые, сохранившиеся тела. Рассказывали о туманах, в которых доносятся голоса, о плакальщицах и выжрыгах, раскапывавших могилы, чтобы отыскать подходящее тело. О том, что время от времени в ближних селах появляется некто, называющий себя беглецом. Таких сразу жгли.
— Я командовал конницей… остатками конницы…
— Почему?
— Почему командовал? Больше некому. Я остался единственным, кто более-менее представлял, что нужно делать.
— Почему вы вообще присоединились к бунтовщикам?
Святозар двигался неловко, прижимая иссохшую правую руку к боку. И ступал этак, бочком, останавливаясь после каждого шага. Впрочем, помогать ему Димитрий не собирался.
Долг требовал доложить.
Измена государю сроку давности не имеет, но…
…Бужев ведь знает. И про долг, и про суд, и про петлю. Ему бы поплакаться, рассказать о том, как тяжко пришлось, что заставили его, вынудили. Это ведь просто. Поди-ка, отыщи свидетелей обратного. А с раскаянием, глядишь, и минет петля. Ссылка же…
— Сложно сказать, — Святозар присел, но как-то неловко, бочком, задрал сутану и выставил кривую ногу, обмотанную тряпьем. — Не могу в обуви. Лучше б ее отрезали, право слово… тогда нам казалось, что это наш шанс… отец… понимаете, сейчас, оглядываясь назад, я прекрасно осознаю, насколько мы были… тщеславны и не особо умны. А планы… смех… он говорил, что ни один бунт не продлится долго. Что народу нужен государь, правитель, кто-то конкретный, чей лик можно узреть в присутственном месте, кому можно написать челобитную, искренне веря, будто государь самолично ее прочтет и совершит справедливость.