Тимрук мгновенно забыл о долгожданной поездке на базар, теперь его волновало только одно: какая же победит? Он был большим любителем такого рода происшествий. Хлебом не корми, а дай посмотреть, как дерутся собаки, кошки, петухи, бодаются быки и бараны.
Устав, псы расцеплялись, расходились на несколько шагов. Жадно хватая воздух, они набирались сил и пожирали друг друга желтыми, с зеленоватым отливом глазами. После короткой передышки снова бросались в схватку.
Судя по всему, перевес был на стороне «четырехглазой»: и покрупнее она, и посытее. Неожиданно невылинявшая перешла в наступление. Изловчившись, она вцепилась противнице в ухо. Но собака Элюки тут же схватила ее за горло и, тяжело поднявшись на задних лапах, резко отшвырнула в сторону. Пронзительно завизжав, побежденная поджала хвост и без оглядки пустилась наутек.
«Четырехглазая» торопливо зализала изувеченное ухо, потом разыскала в траве большую кость.
«А, вот, оказывается, из-за чего вы дрались!» — подумал Тимрук.
— Молодчина! — крикнул он победительнице. — Так и делай всегда! Не то век вкусного ничего не съешь. Да, да, не съешь.
Пес перестал смаковать кость, подгреб ее под самую грудь, зарычал.
«Хорошо, что я поехал этой дорогой», — счастливо улыбнулся Тимрук и тронул коня.
— Ты где, где это застрял, застрял? А? — рассерженно спросил Шеркей въезжавшего во двор сына. У Шеркея привычка, особенно когда он волнуется, несколько раз повторять одни и те же слова.
— Смотрел, как собаки дрались! — радостно сообщил Тимрук, в глазах которого еще не погас огонек азарта. — Знаешь, аж глядеть страшно. Собака дяди Элюки разодрала Велитову!.. Потеха!
— Так прямо и разодрала?
— Не совсем чтобы… — замялся сын. — А шею ободрала.
— Тебе, тебе все потеха-распохеха! Запрягай лошадь. Я скоро выйду.
Громко хлопнув дверью, Шеркей вошел в избу. Сайдэ в это время доставала на подпола кислое молоко.
— Ты, что ли, тут все раскопал? — недовольно спросила она, протягивая мужу крынку.
— Где? В подполе? Что ты болтаешь?
— Ну да. Все шиворот-навыворот перевернул.
Шеркей побледнел от волнения. Он торопливо поставил крынку на стол, заглянул в подпол. В темноте ничего не было видно. Тогда он взял из-под печника лучинку, зажег ее, опустился на колени и вновь посмотрел вниз. Действительно, весь подпол перекопан.
— А картошка, картошка где? — вскрикнул Шеркей.
Перепугавшаяся Сайдэ быстро спустилась по лестнице. Картошка была последняя, только бы до нового урожая дотянуть.
— Тут она, цела! Землей ее засыпало! — послышалось через минуту из темноты.
Шеркей зажег вторую лучину и торопливо полез в подпол. Все было засыпано свежевырытой землей. Присмотревшись, Шеркей заметил следы босых ног. Но чьи они? Разве угадаешь? Ведь и Сайдэ топталась тут без обуви. Да и сам Шеркей разут.