Он опустошил свое пиво и посмотрел на пустой стакан.
— Спасибо за напиток, кстати.
Брэдшоу едва прикоснулся к своему.
— Позвольте мне купить вам еще один, профессор, — Брэдшоу быстро привлек внимание бармена к стакану профессора.
— Спасибо вам.
— Что насчет того типа людей, которые тайно хранят неприличные изображения с молодыми девочками или женщинами, притворяющимися молодыми девушками? — спросил он. — Что такая тяга может сказать о мужчине?
— Ну, — профессор задумался, — это скажет нам, что этот мужчина, вероятно, не Жнец.
— Почему?
— Вы забыли, что я сказал вам? Мужчина, похищающий маленьких девочек, не имеет к ним никакого сексуального интереса. Вспомните его комплекс Бога. Он делает это, чтобы иметь власть над жизнью и смертью его жертв. Это приводит его в трепет. Так что кого-бы вы не имели на уме, он не может быть Жнецом, — заключил профессор.
— Что только доказывает мою точку зрения, — подтвердил Брэдшоу.
Он больше не придерживался мнения, что Мишель Саммерс была жертвой Жнеца. Брэдшоу был уверен, что тут был замешан кто-то намного более близкий к дому.
***
Том постучал в дверь, и снова открыла ему экономка, которая произнесла одно лишь слово.
— Доктора.
— Снова?
— У нее артрит, — хмурая женщина напомнила ему.
Он повернулся к Хелен.
— Нам придется подождать.
Экономка проигнорировала намек на то, чтобы впустить их, и закрыла дверь, так что они сели в машину.
— Забавно, — сказала Хелен. — Все стало более реальным, после того как увидели его рисунки. Это делает его реальным человеком, а не просто…
— Кучкой старых костей?
— Да, — сказала она.
Том пристально смотрел на старый дом викария.
— Что? — спросила она его.
— Каждый раз, как я приезжаю сюда, она либо у врачей или на приеме в больнице, если верить словам экономки.
— Вероятно, у нее проблемы со здоровьем, — урезонила его Хелен. — Она уже старая.
— Думая, так и есть, — сказал он, — но она не изменилась ни на йоту, все еще разговаривает со мной так, будто я один из ее учеников, даже сейчас.
— Она учила тебя? Какой она была?
— Строгой, — сказал он, — тебе ничто не сходило с рук. Некоторые из других учителей не имели авторитета. Дети чувствуют такое. Если они почуют слабость, они сядут тебе на шею, но не к ней. Она всегда быстро хваталась за тапок.
— Тапок?
— Она раньше хранила тот старый тапок в своем ящике и пользовалась им, даже тогда, когда ты просто разговаривал, когда не должен был.
— Я не согласна с тем, чтобы бить детей, не важно, что они натворили.
— Мэри Кольер была из другой эпохи, — объяснил он. — Она часто била меня им. Я никогда не забуду один случай: мне было девять, и меня задирал ребенок постарше. Это продолжалось неделями. Он был мелким отвратительным паршивцем. Неважно, сокращаю историю, он ударил меня однажды, и у меня перед глазами все покраснело.