Брэдшоу чувствовал себя удручающе. Он провел остаток утра, занимаясь бумажной работой ― чумой каждого современного детектива: заявлениями, работой с файлами, бесконечным заполнением форм, теми вещами, которые никогда не показывают по телевизору. Теперь ему не терпелось снова отправиться в путь. Он считал, что сейчас может быть хорошее время, чтобы снова нанести визит матери Мишель. Если у него будет возможность поговорить с ней при ясном свете дня, после того, как у нее было несколько часов, чтобы осознать предательство Дэнни, она, может быть, станет говорить более открыто: освобожденная от противоречивой верности Фиона может вспомнить что-то важное. Определенно, стоит попытаться, но он хотел бы, чтобы с ним был Винсент. Один из них сделает чай и проявит сочувствие, другой выбьет Фиону из колеи парой жестких вопросов о правомерности отношений Дэнни с Мишель. Хороший коп, в этот раз плохой коп. Он хотел вернуться туда с Винсентом и показать все, на что они способны, когда всерьез берутся за дело, но, казалось, его новый напарник просто не имел достаточно выносливости, чтобы довести дело до конца, так что Брэдшоу снова был сам по себе.
***
Они сидели вместе на диване Эндрю: школьный учитель и его несовершеннолетняя возлюбленная, все еще держась за руки. Том сидел в кресле напротив них. Он положил свой диктофон на ручку кресла и включил его, а затем взял ручку и положил блокнот на колени.
― Я слушаю, ― сообщил он им. ― У вас есть пять минут, не больше. Я буду гореть в аду за то, что позволил твоей матери мучиться от горя лишних пять минут, так что лучше бы это было великолепное объяснение. Мы начнем с тебя, Эндрю. Что, во имя Бога, ты думал, делаешь, приводя ее сюда?
― Я сделал это ненамеренно, Том. Ты должен понять это. Все началось, потому что я снова столкнулся с Мишель, абсолютно случайно.
― На автобусной остановке? ― спросил Том, так как это было последним местом, где видели девушке, и она кивнула.
― Той ночью шел дождь, ― добавил Эндрю. ― Я шел из паба, когда увидел ее, стоящую там. Она выглядела промокшей и замерзшей. Я не знал поначалу, кто это, но затем я понял, что это Мишель. Я учил ее несколько лет назад, как ты и сказал. Она тогда была маленькой девочкой, конечно же, но тогда там снова оказалась она, повзрослевшая.
― Не совсем, ― напомнил ему Том, но Эндрю проигнорировал его.
― Минуту мы поговорили, но как только она начала дрожать, я предложил ее подвезти домой. Я выпил только две или три пинты, и никогда нельзя полагаться на последний автобус.
― Продолжай, ― побудил он своего бывшего друга, нуждаясь услышать что-то, что угодно, что может оправдать решение скрывать девушку от ее семьи так долго.