― Кто?
― Очевидно, Винсент.
― Очевидно, ― кивнул Кейн. ― От него столько же пользы, как и от автомата по продаже презервативов в монастыре.
― Дэвис, он всегда на больничном; Вилсон, всегда «под мухой», и Брэдшоу, потому что он всегда ошибается.
― Я не могу оспорить ни одно из имен.
***
Бетти Тернер села в постели, ее спина была напряжена, она выжидала. Было поздно, снаружи шел дождь, но это не имело значения. Ничего не имело значения, кроме того, как позволить другой женщине узнать, что она знала.
Она все прекрасно знала.
Старая леди ждала, пока дом не погрузится в тишину, а ее три взрослых сына не уснут, прежде чем мягко прошлепать вниз по лестнице и накинуть дождевик на свою ночную сорочку. Она открыла дверь, дождь превратился в ливень. Она ступила под него и тихо прикрыла за собой дверь. Бетти шла по сырой брусчатке в своих тапочках, игнорируя холод, думая только о пункте ее назначения.
Улицы были пусты в этот час, и никто не видел, как старая леди медленно и неуверенно движется к деревне. Ее тапочки промокли, ее ноги хлюпали в воде, но она не повернула назад. Бетти насквозь промокла к тому времени, как достигла входной двери старого дома священника.
― Это была ты, ― произносила в запертую, тяжелую деревянную дверь, сильно в нее барабаня, зная, что где-то в этих стенах, кое-кто слушает. Она постучала снова, в этот раз сильнее. ― Это была ты!
Дождь прилепил волосы Бетти к ее голове, и она откинула их прочь нетерпеливой рукой.
― Это была ты!
Бетти была права. Мэри Кольер не спала. Она лежала в постели с одеялом, натянутым до подбородка, с плотно зажмуренными глазами, и могла слышать стук руки Бетти по своей входной двери и ее настойчивый клич.
― Это была ты…
Мэри знала, кто там снаружи попрекает ее. Голос был приглушен дверью и дождем, но слова все еще были слышимы.
― ..это была ты…
И каждое из них пронзало Мэри Кольер, как клинок.
День третий
Констеблю Брэдшоу не надо было говорить, что он на скамейке запасных. Одного взгляда на его товарищей неудачников, находящихся в комнате этим утром, хватило, чтобы понять, что он больше не часть первой команды. Здесь был толстопузый постоянно под хмельком Тревор Вилсон, который не делал секрета из того факта, что все, чего он хотел, так это спокойной жизни. Боб Дэвис вероятно размышлял, как скоро и с каким недомоганием он сможет правдоподобно снова заболеть. Последнюю пару лет Дэвис долгое время не появлялся на работе по целому ряду жалоб, включая головную боль, боль в шее, тревогу, стресс, депрессию и, что впечатлило, болезнь Крона. Единственным, что связывало все эти недомогания, кроме того факта, что Дэвис якобы болел ими, была сложность в диагностике, или, что более важно, в том, чтобы их развенчать, что означало, что подозрительно долгие отсутствия Дэвиса на работе продолжали оставаться безнаказанными.