Ты проклят, если что-то делаешь, и ты проклят, если ничего не делаешь, и то же самое было и с посещениями. О, боже, как он боялся посещений; каждое из них было пыткой, каждое из них, без исключений. Он знал, однако, что они были малой ценой, которую приходилось платить. Все-таки, ему приходилось иметь дело с последствиями своей глупости всего час в неделю. Алану Картеру приходилось жить с ними всю оставшуюся жизнь, как и его семье.
Кэрол встретила его у двери. Жена Картера была хорошенькой штучкой. Брэдшоу в тайне она нравилась. Он завидовал своему коллеге и ему даже нравилась мысль жениться на такой, как Кэрол. Ей было около двадцати пяти, она выглядела в джинсах и простой футболке лучше, чем большинство женщин, умело накладывала макияж, и всегда раньше улыбалась.
Сейчас Кэрол больше не улыбалась. Теперь она даже не беспокоилась по поводу не расчесанных волос. Они всегда были стянуты в хвост, немыты и слегка засалены. Ее лицо было бледным, лишенным макияжа, а под ее глазами красовались черные круги, что говорили о недосыпании.
― Проходи, ― все, что она сказала, и Брэдшоу протрусил по ковру гостиной, как мужчина, идущий к виселицам.
В задней части дома был зимний сад, хорошее место для Картера, чтобы посидеть и полюбоваться садом, за которым он больше не может ухаживать.
― Как поживаешь, друг? ― спросил Брэдшоу.
Хоть они не совсем были друзьями. Они были коллегами, которые имели мало общего. Если бы не случилась авария, они бы какое-то время поработали вместе, а затем, наконец, разошлись, когда одного из них назначили бы на новые обязанности. Они бы устроили небольшую прощальную вечеринку в пабе, отпустили пару шуточек и немного острот, обязательный набор на прощание, и разошлись бы своими дорогами, обреченные обмениваться рождественскими открытками в течение года или двух лет, пока оба не потеряли бы интерес. Вместо этого, из-за того, что случилось, они оба были пойманы в ловушку вины и отчаянья навсегда. Вина была полностью на Брэдшоу, отчаянье они делили и, вероятно, будут делить до конца жизни.
― Великолепно, ― ответил Картер знакомым, мертвым голосом, разворачивая инвалидное кресло к Брэдшоу, ― встал рано, выгулял собаку, позже поиграю в мини-футбол.
Как обычно, Брэдшоу не знал, что ответить. Вместо этого он беспомощно огляделся по сторонам, нет ли Кэрол поблизости. Вероятно, он мог бы предложить пойти выпить чаю, но ее нигде не было видно. Кэрол специально поощряла визиты, так что Брэдшоу никогда не был уверен, что рассказал ей муж о событиях того вечера. Возможно, Картер не винил его полностью. Нет, это не было правдой, Брэдшоу был уверен, что винил. Это было одной из не озвучиваемых сторон этих кошмарных визитов. Они оба знали, что были частями наказания Брэдшоу. Между ними было безмолвное согласие, что одним из единственных удовольствий Алана Картера, оставшихся в жизни, было сидеть в своем инвалидном кресле и смотреть, как его бывший коллега корчится, пока тот его осуждает.