Ребята ходили в школу в толстовках с капюшонами, в спортивных свитерах или футболках, а Патрик Макконел – в чистых белых рубашках: пуговицы до пояса, белизна, как на рекламе зубной пасты, ткань свежая, как гостиничное белье, рукава закатаны выше локтей. Можно усомниться, чему тут ревновать. Но его закатанные рукава символизировали то, чего мне недоставало в жизни. С этим навыком не рождаются, кто-то должен научить, как это делается. Надо все исполнить настолько аккуратно, чтобы не было ни морщинки. Может, для этого требуется какая-то определенная рубашка? Несколько недель я изучал Хитрюгу, восхищаясь его выразительными рукавами.
Мать, не слишком рьяная католичка, раз в месяц водила нас с Билли на службу (мы знали свое место – нам не полагалось приближаться к Священному Сердцу, где молились Макконелы и другие важные горожане), и у меня для таких походов хранилась в шкафу одна хорошая белая рубашка. В начале первого полугодия, вернувшись из школы, я взял ее из шкафа и отнес в ванную – единственное в нашей квартире помещение, где имелось зеркало, снял галстук, застегнул до воротника и принялся закатывать и расправлять рукава. После второй попытки ткань казалась совершенно измочаленной. Я попробовал еще, однако результат получился тот же. У Патрика рукава были гладкими, как ворот священника. А тут складывалось впечатление, будто морщины изначально присущи ткани, и избавиться от них нет никакой возможности. Оставалось повторять все с начала.
На следующий день на уроке английского, пока мы ждали учителя, я повернулся к Патрику и произнес: «Слушай, Патрик, мне нравится твоя рубашка».
Пэтч посмотрел на Джонни Спина, Джонни Спин – на Пэтча. Я видел, они пытаются понять, то ли я издеваюсь, то ли с приветом. Я к подобному привык.
Сзади возникла Кристи Лейн.
– Все слышали? Этот чокнутый Мэтт – педик Пэтча.
– Меня зовут Мэтью, – поправил я.
– Педью, – не унималась она.
– Мэтью.
Она отстала. Я давно усвоил, что твердая линия поведения лучше умной.
– Как ты делаешь рукава? – спросил я Пэтча.
– Закатываю, – пожал плечами тот.
– Здорово.
Вошел учитель.
Никогда не умел заводить друзей, и моя дружба с Патриком Макконелом стала чистой случайностью.
У Кристи Лейн был двоюродный брат, ученик восьмого класса Райан Макмаган, которого в школе прозвали Бараньей Башкой. В футбольной команде он прославился своим пушечным ударом и к четырнадцати годам накачал шею защитника и нереальные бицепсы. Лейны и Макмаганы были северной разновидностью моей семьи со стороны отца – чистокровная деревенщина и до мозга костей республиканцы.