Патрик вытер лицо, он слышал, как шумит кондиционер, гудит в оконной раме, а ему казалось, будто его захлестнула волна жары.
– Спроси его об этом, когда придет. – Он подхватил рюкзак, расстегнул пуговицу на рубашке и направился к лифту. Двери открылись, как только он нажал кнопку «Вызов».
– Ханна Дженсен! – крикнул он через плечо. – Так ее зовут. Запиши, чтобы не забыть!
В кабине Патрик треснул кулаком по кнопке «Вниз», и лифт, содрогаясь, начал спускаться.
ХАННА
Дальше этого я не пошла. Могла бы рассказать остальное сама – историю того, что привело к известному дню в 1982 году вплоть до последнего выстрела, притом правдиво, насколько сумела бы. Но через три месяца после страшных событий августа 2008 года от следователя, приятеля одного из друзей Майка Маккласки, мне досталось письмо, и вместо того, чтобы самой информировать мир о том, что случилось, я передаю слово второму единственному лицу, которому известна история. Настало время позволить Мэтью объяснить, что произошло в 1982 году.
Интересно, справилась бы я лучше, если бы взялась за дело сама?
Но теперь это не имеет значения. Я не спорю ни с одним словом Мэтью – какой смысл был ему лгать, когда он писал этот текст? Значит, то, что я так долго считала правдой, не совсем то, чем казалось.
Как там говорится? Глаза – лучший свидетель. Не согласна. Глаза могут обмануть.
Одно замечание перед тем, как дать слово Мэтью. Читая правду о том, что случилось в 1982 году, пожалуйста, поймите, что я в то время не лгала. Глаза – лучший свидетель. Мне было тринадцать лет, я действовала вовсе не по злому умыслу, но сейчас кажется, будто поступила чудовищно неправильно.
То же самое можно сказать о событиях августа 2008 года. История из прошлого переросла в нечто большее, когда сюжет начался с игрушечного оружия, а завершился настоящим.
В СИНЕВУ
Раннее лето нахлынуло на Нью-Йорк подобно волне – небеса настолько ясные, будто светились безрассудной страстью, город укутался в золото и синеву.
После встречи на Центральном вокзале и находки размокшей газеты с твоим именем, я выждал неделю, прежде чем пробовать связаться с тобой, чтобы ты не подумала, будто я тебя преследую. Хотя написать тебе было проще простого: я понял, что все электронные адреса у вас в редакции составлены по одному принципу: инициалы, фамилия, «собака», название газеты.
Даже не помню, что я написал тебе в первый раз. Какую-нибудь банальность.
Я так рад, что наткнулся на тебя… потом родители увезли меня в Мэн, и у нас не было случая поговорить… давай как-нибудь посидим, наверстаем упущенное… например, за кофе.