— Может, да, — согласился Валентин, — а может, и нет.
Вероника шмыгнула носом — Скорее всего нет. Все мои рыдания и просьбы ни к чему не привели, они только укрепили его решимость и доказали ему, что он прав. Это женщины руководствуются чувствами, а мужчины нет.
— Я мог бы поспорить с тобой насчет этого, милая.
Несколько раз в своих действиях я определенно руководствовался только своими чувствами.
Это замечание вызвало у нее улыбку.
— Постараться триста шестьдесят девять раз — это не чувства, Валентин Тремейн. Это — гормоны. — Улыбка исчезла с лица Вероники. — Я говорю о нашей внутренней сущности. Мой отец верит, что женщины думают сердцем. а мужчины — головой.
— Возможно, он в известной мере прав. Но я считаю, что самым счастливым будет тот человек, который сумеет сочетать в себе и то и другое. Кто не испугается поступать в соответствии со своими чувствами, хотя сможет и хорошенько подумать, прежде чем что-то сделать.
— Например, как призрак известного любовника, который предлагает уроки любви, но отказывает в простом прикосновении?
— За этот поступок пришлось бы жестоко расплатиться, — сказал Валентин, нахмурившись.
— Как бы не так! — Вероника снова откинулась на подушку, закрыла глаза, и в комнате на долгое время повисла томительная тишина.
— И все-таки ты правильно поступила. — сказал наконец Валентин. Его искренние слова успокаивали.
Родственная душа.
Душа — это самое подходящее слово, напомнила себе девушка, борясь с чувством, которое влекло ее к Валентину. Она боролась с тем, что было гораздо более сильным. чем просто физическая страсть, более сильным…
Это просто призрак, и он не принадлежит ей. Он связан с кроватью — с ее кроватью.
Поэтому формально он тоже принадлежал Веронике.
Эта мысль обрадовала ее гораздо сильнее, чем следовало бы.
Девушка подавила еще один зевок: ее охватила странная леность. Вероника уставилась на свой рюкзак, чтобы хоть как-то отвлечься от сидящего рядом мужчины.
— Почему бы тебе не подать мне учебник? Если я должна находиться в кровати, то мне следует рационально использовать это время.
— Тебе нужно спать.
— Я уже спала.
— Ты болеешь.
— Я чувствую себя лучше. — Горло уже не жгло, а голова… стук в висках значительно ослаб и превратился в тиканье, он чувствовался только в тот момент, когда Вероника широко открывала глаза.
А если не открывать их совсем, она чувствовала себя довольно сносно.
— Ты отдыхала всего несколько часов, — заметил Валентин.
— Двадцать четыре, — возразила девушка и снова зевнула, прищурившись от яркого света лампы на ночном столике.