- Однако, как всем присутствующим должно быть уже известно, Нэстэ жива и проходит первый курс лечения после выхода из Бездны. Скоро она будет здесь.
- Но Латтория уже десять лет без владетеля. И я считаю, что на примере данного случая необходимо пересмотреть некоторые правила, принятые на волне эйфории переселения.
Амани с нескрываемым раздражением разглядывала молодого элфа.
К сожалению, этот этап колонизации не миновал славный народ летающих разумных. При освоении миров, при любой рассе, вслед за первыми и вторыми поселенцами, уже после того, как появлялись нормальные условия жизни, начинали подтягиваться и те, кто неплохо жил и до переселения. У элфов это усугубилось еще и тем фактом, что Элфания бал единственным миром, действительно подходящих для их расы.
И как бы ты ни был преуспевающим в Объединенных мирах, оставаться там никому не хотелось. Деньги и связи могли решить многое. В том числе и место на орбите или коммуникации и защиту в умирающем мире. Но тут-то был настоящий свободный мир. Все что надо было, это только подождать, пока появятся нормальные условия для переезда.
Вполне закономерно, что привыкнув к определённому отношению к себе там, они никак не могли смириться с потерей статуса среди соплеменников здесь. Богатство давало таким элфам неплохое преимущество на новом месте, по сравнению с обычными переселенцами. Но вот титул, и тем более право на земли, установленные Советом старейшин законы, таким переселенцам не предоставляли. Единственный шанс заполучит землю в собственность, это перекупить уже созданные первопоселенцами латтории.
Но тут как раз и подстерегало существенное отличие от всех остальных Объединённых миров. Элфам попросту некуда было деваться из своего мира. Чтобы не допустить растаскивания земель Элфании на частные клочки, а заодно и сохранить некоторые привилегии владетелей, после открытия транспортных силовых тоннелей, формирование новых земельных наделов было официально прекращено. Все свободные земли теперь не могли перейти в собственность и сдавались только на правах аренды, как общественные земли. Частная собственность оставалась исключительно за латториями. И каждый из первопоселенцев понимал значение того, что получил, рискуя в первых волнах переселенцев и исследователей нового мира.
Рынок латторий был крайне ограничен. И выставлялись земли весьма сомнительного качества. А чтобы не возникло желания взять что-то силой, ещё в самом начале колонизации советом старейшин был принят закон запрещающий деление латторий даже по праву наследства. И перепродажа наследуемой латтории вне рода владетеля должна была происходить не ранее чем через два десятка лет после смерти последнего наследника.