– Хороший, – подтвердил Димка и, покосившись на закрытую дверь, из-за которой доносился шум передвигаемых вещей, сказал: – Давай займем эту комнату, пока мама там.
– Попадет нам за самоуправство!
– Не бойся, не попадет. Это она так, для виду ругается.
– Правильно, – решился Максим Максимович. – И нас большинство к тому же.
Они внесли в комнату письменный стол и кушетку. Максим Максимович оглядел комнату.
– И для книжного шкафа место осталось. На стол поставим лампу с зеленым абажуром, и будет замечательно.
Эта комната была маленькая и потому уютная. Ее окно выходило во двор. Куст сирени легонько постукивал в него, как бы приглашая: посмотри, как вокруг хорошо! Максим Максимович распахнул окно. Во дворе была тишина, только верхушки кленов раскачивались, напоминая о пыльной буре. Стены дома и флигеля и высокий забор надежно защищали двор от ветра. Около флигеля тоже росли кусты сирени, а между ними, под окнами, была разбита клумба. Вдоль веранды, увитой диким виноградом, выстроились клены. Сирень и клены, словно зеленый забор, отгораживали флигель от остальной части двора. Пахло мятой и цветами.
В комнату заглянула Екатерина Николаевна.
– Управились, голубчики, распорядились! – голос звучал строго, а глаза смеялись. Димка понял, что она совсем не сердится.
* * *
Павел Нулин, по прозвищу Пашка Нуль, имел веские причины побывать в квартире, которую заняли Климовы. Когда-то этот дом принадлежал купцу Прохорову. В революцию Прохоровы бежали из Царицына. А недавно Прохоров-младший появился. Рассказал Пашке:
– Вы, Паша, – дворянин, и вместе с тем, как я узнал, э-э-э… умеете проникать в чужие квартиры. Мой папаша кое-что припрятал в старом доме. Так, пустячки. Ценные для семьи бумажки, записки. Помогите их добыть, и получите вознаграждение.
Прохорова - бывшего офицера-деникинца и карателя – опознали на улице и арестовали. Но не его судьба волновала Пашку. Судьба тайника в доме купца волновала. Случай найти его представился: одни жильцы выехали, вторые не въехали. Придумав на случай назваться управдомом, Пашка вошел в пустую квартиру. Управдомом он назвался, а тайник найти не успел. А был уверен – ценности в нем не только семейные. Купцы не отличались сентиментальностью и вряд ли стали бы искать фотографии, письма и прочий вздор.
Всю ночь не мог уснуть Пашка после своей неудачи. В комнате было душно, и Пашка вышел на улицу. Воробьи, истомившиеся за время пыльной бури, встретили оголтелым чириканьем. Утро было светлое, радостное, и только запыленные окна и листья напоминали о вче- рашней буре. Пашка, занятый своими мыслями, бесцельно бродил по улицам и не заметил, как очутился перед домом Климовых. Хлопнула дверь, и на улицу вышел Максим Максимович. Пашка подождал, когда он скроется за углом, подошел к двери и, чуть приоткрыв ее, прислушался. Наверху кто-то беззаботно напевал: «Все хорошо, прекрасная маркиза, все хорошо, все хорошо…» На лестнице послышались легкие шаги, Пашка отскочил от двери и спрятался за угол флигеля. Вышла Екатерина Николаевна, невысокая, ладная, в светлой шелковой кофточке и серой юбке. Закрыв дверь на цепочку, она поправила темные волосы и прошла мимо Пашки.