— Первые пилигримы, 1620 год, — объявила миссис Рингроуз.
Из пятидесяти расставленных стульев занято было не более пятнадцати, и миссис Рингроуз, стоя сбоку от «подиума», представляла по имени каждую участницу и называла период времени, когда носили то, во что она была сейчас одета.
Последней вышла Берта Бэбкок — в оранжевом брючном костюме.
— Современная эпоха, — сказала миссис Рингроуз, и все нескладно захлопали.
По завершении показа женщины ели печенье, положив на колени тонкие бумажные салфетки. С Кайли никто не разговаривал, и вскоре она вышла, переоделась, оставив подвенечное платье на столе в углу зала, и покатила на велике домой.
* * *
Кристина Лабе вытаращила подведенные синим глаза и расхохоталась.
— Меня сейчас вырвет, — простонала она, захлебываясь смехом, задыхаясь, сгибаясь пополам.
— Неудивительно, — сказала Кайли. — Они выглядели законченными дурами.
— Да ну? — Кристина опять зашлась в смехе. — Блин, поверить не могу, какие же гребаные дуры. Ладно, в этом году она выходит на пенсию, ты ведь в курсе.
Кайли не была в курсе. Она разглядывала грузовик, припаркованный неподалеку, на его бампере прилепили стикер с надписью: «Требуются чернорабочие. Веснушки не возбраняются!»
— О-ой, школьный совет чуть не обрыдался, они хотят подарить ей куст сирени на прощанье. — Кристина закатила глаза.
— Кого это волнует. Меня точно не волнует, — ответила Кайли.
* * *
Дома по вечерам Кайли играла на пианино; играла и играла, и у нее опять стало хорошо получаться. Пальцы порхали по клавиатуре, и ничто им больше не мешало.
* * *
В лечебнице для престарелых мисс Минни сидела, навалившись на откидной столик, голову она положила на руки, глаза были закрыты.
— Мисс Минни? — шепнула Кайли, наклоняясь к старушке. — Мисс Минни?
Но старушка не ответила, не изменила позы и не открыла глаза. Точно в такой же позе Кайли заставала ее уже дважды. Вошла все та же сиделка в синей униформе и, уперев ладони в бока, воззрилась на мисс Минни.
— Ох, детка, — произнесла она наконец. — Просто твоя знакомая очень, очень старая, и у нее очень тяжелая депрессия.
Кайли нагнулась пониже, к уху мисс Минни, и тихо заговорила, тонкие старушечьи волосы щекотали ей губы:
— Мисс Минни, это я, Кайли. Вы меня слышите, мисс Минни? — И добавила после паузы: — Я люблю вас.
Старушка не шелохнулась.
Когда Кайли явилась в лечебницу в следующий раз, палата мисс Минни была пуста — совершенно пуста, ни кровати, ни стула — и две женщины мыли пол.
— Погодите! — крикнула Кайли, но уборщицы продолжали орудовать швабрами. Тогда Кайли отправилась в регистратуру.