Через неделю, как было условленно, несчастные родители снова пришли на встречу с Архиповым. Но в кабинете их ждал совсем другой человек.
— А где товарищ Архипов? — робко спросила Верунчик.
— Он в командировке.
— Надолго?
— Этого я не знаю. Вы по какому вопросу?
Пришлось опять рассказывать все с самого начала, поскольку новый человек по фамилии Божко был совершенно не в курсе дела. Он тоже пообещал разыскать нужную пленку на телевидении и назначил встречу на будущий четверг.
В четверг оказалось, что Божко находится в отъезде. Некий Муштаков, принявший на этот раз супругов, ничего про их дело не знал.
— Расскажите-ка мне все по порядку, — сказал он.
— Почитайте наши предыдущие показания, — устало ответил Станислав Адамович. — Там все подробно изложено.
— Где ж я их возьму? — удивился Муштаков. — Тут у нас у каждого свой сейф. Не стану же я взламывать.
Еще через десять дней Мидовские уже не удивились, вновь увидев за столом незнакомого человека.
— Муштаков, конечно, надолго уехал? — спросил Станислав Адамович, заранее зная ответ.
— Да. А что? — сказал очередной человек с непроницаемым лицом. — У нас и кроме вашего есть кое-какие дела. Да что за проблемы? Вы введите меня в курс дела.
Супруги автоматически рассказали ему все, уже потеряв надежду, и подавленные ушли восвояси.
Евгения поняла, что пора подключаться самой. За один день она установила, по какому каналу был показан репортаж о похоронах, и выяснила, что его перегнал из Италии работавший там собкор. Но запись, естественно, была давным-давно стерта. Ничего не дал и звонок итальянскому собкору. Никаких материалов у него не сохранилось.
Но Евгению не так-то просто было остановить. Всеми правдами и неправдами она добилась личной встречи с генералом Пановым. Он выслушал Альшиц, глядя ей в переносицу пустым, немигающим взглядом, и спросил:
— У вас в этом деле какая-то личная заинтересованность?
— Нет, — твердо ответила Евгения. — Это журналистское расследование.
— Разве мать погибшей Мидовской не является вашей сестрой? — Он хорошо подготовился к встрече.
— Она действительно моя сестра, — сказала Евгения. — Но для меня в журналистике нет родственников. Тем более в таком деле.
— А никакого дела нет. — Панов выразительно взглянул на часы. — Значит, нет и вопросов.
— Это у вас, — упрямо сказала Евгения. — А у меня они есть. Вы хотите, чтобы я их задала через газеты и телевидение? Хорошо, я так и сделаю. И вам обещаю такой грандиозный скандал, что мало не покажется.
— Только не надо меня путать, — Панов усмехнулся. — Здесь у нас пугливых не держат.