— Теперь ты согласен, что я была права? — спросила Жанна.
— Насчет чего?
— Насчет Милки. Она вляпалась в эту историю случайно.
— Возможно.
— Возможно?! — воскликнула Жанна возмущенно. — Что еще тебе не ясно?
— Один пустяк. Почему Ванечку передали именно ей.
— Потому что она жила по соседству с тем человеком, у которого Ванечку прятали.
— Слабый довод.
— А ее звонок ни о чем тебе не говорит?
— Какой звонок?
— Ты что, забыл? Она же сама мне позвонила. Сама. Сразу же, как только Ванечка ей рассказал, кто его мать!
— Это ей в плюс. Согласен.
— Да не нужны Милке больше твои плюсы!
— Это почему?
— Потому что она умерла! Умерла, понимаешь?
— Как ты узнала?
— Я в Склифосовского была. Они мне там подтвердили.
Тимур отодвинул тарелку.
— Жаль, — сказал он.
— И это все, что ты можешь сказать?
— А чего ты от меня ждала? — устало спросил Тимур. — Тебя можно понять. И даже очень. Школьная подруга и все такое… Но я-то ее не знал. Каждый день умирают тысячи незнакомых людей. Я не могу по всем плакать. Сплошная фальшь получится.
У Жанны вдруг вспыхнуло безумнее желание выложить Тимуру, что именно из-за него Миледи упала с балкона. Но она сдержалась невероятным усилием воли, отвернулась к окну и закурила, жадно вдыхая табачный дым.
Тимур ошибочно истолковал ее молчание. Ему показалось, что гроза уже позади, и он сказал задумчиво:
— А вот чего мне действительно жаль, так это того, что с ее смертью оборвалась ниточка.
— Какая еще ниточка? — Жанна дико взглянула на мужа.
— У нее можно было бы разузнать про соседа. Про того, который ей якобы Ванечку передал.
— Якобы? — вспыхнула Жанна.
Она с размаху грохнула об пол попавшуюся под руку тарелку. Осколки брызнули во все стороны. Жанна выскочила из кухни, оглушительно хлопнув дверью.
Скандалов в их доме никогда не было. Тем более таких. Вернуть семейную жизнь в прежнее нормальное русло теперь казалось невозможным. Когда Жанне, что называется, попадала вожжа под хвост, она уподоблялась свирепому тайфуну.