На той вечеринке наливали только один напиток — шампанское. Мы все немало выпили, но Фредди не рассчитал свои силы. К тому же многие гости употребляли дурь, и кто-то подсунул ему мешанину из разных наркотиков. Ему нравилось нюхать кокаин, но он не любил экспериментировать с другими веществами. Взрывоопасный коктейль заставил его потерять самообладание.
Немного погодя Фредди снова почувствовал себя хорошо. Мы веселились всю ночь напролет, даже танцевали. Ночь получилась незабываемая, и в шесть утра мы без сил рухнули в постель. Многие из нас наутро не могли пошевелиться, но Фредди вернулся в клуб со съемочной группой и стройными красотками — немецкими трансвеститами в женских нарядах, чтобы снять дополнительные кадры для своего вызывающего видеоклипа. Фредди, конечно же, называл их «дорогушами».
Потом ему вручили счет за вечеринку, и это было не так весело. Многие гости ни в чем себе не отказывали, в итоге сумма оказалась огромной — около 50 тысяч фунтов стерлингов. Он чувствовал себя обманутым.
Когда вышел видеоклип, я, к своему изумлению, увидел короткий кадр, где я танцую в одиночку с голым торсом. Фредди очень щепетильно выбирал кадры для клипов и, видимо, в этот раз настоял, чтобы меня включили. Видео не вышло в Америке, так как Си-би-эс, под лейблом которой Фредди выпустил сольный альбом, сочла клип рискованным: уж слишком в нем много трансвестизма.
В те счастливые дни отношения между мной и Фредди становились все более близкими. Я грустил и скучал по нему в разлуке. И он чувствовал то же самое. Однажды в Лондоне он заговорил о том, чтобы поселиться вместе.
— Если бы я позвал тебя жить со мной в Мюнхене, ты бы согласился?
До того момента я даже никогда не рассматривал возможность переезда к нему.
— Пожалуй, да, — ответил я, — но при одном условии. Если я перееду в Германию, мне нужна там работа.
В Британии у меня были некоторые финансовые обязательства, я не хотел увольняться из «Савоя» и рыскать по Мюнхену в поисках места парикмахера, к тому же не зная немецкого. Я очень высоко ценил свою независимость и не был готов жить за его счет.
Фредди задумался. Минут через пятнадцать снова спросил:
— А если я позже решу переехать из Мюнхена обратно в Лондон?
— Вот тогда можно подумать.
Именно из-за моей независимости и возникало большинство наших ссор, которые всегда заканчивались криками Фредди: «Опять ты за свое!» Фредди восхищался независимо мыслящими людьми, но предпочитал манипулировать окружающими, если выпадала возможность.
Я никогда не сомневался в том, что именно он по кирпичику сложил наши отношения. Вот вам пример. Однажды в Лондоне мы поехали в гей-клуб «Копакабана», что в районе Эрлс-Корт, с Джо, Питером Стрейкером и нашим водителем Гэри. Мы устремились в бар, затем покрутились у стола для игры в пул. Вдруг Фредди обернулся и уставился на меня.