А ведь еще и бывший шеф звонил. Предлагал вернуться на прежнее место, потому что у них там-де завал и кризис, рабочих рук не хватает. «Да и заваливайтесь к хренам, раз у вас завал», – ответил Костя с поразившим себя самого равнодушием, после чего сбросил вызов.
Правильно, увидевший море теряет интерес к лужам.
Он упрямо и скрупулезно следовал наказам врача, написанным на желтых листочках-стикерах в столбик, по пунктам. И было это в общем-то не в тягость, тем более что на третий день наказов стало меньше, чем на второй, а на четвертый – меньше, чем на третий. Врач теперь заезжал только по утрам и вечерам, дневной визит отменился. А с пятого и вовсе стал приезжать только раз в сутки, около полудня. Капельницы исчезли, Виорелу разрешили вставать не только в сортир, но пока ненадолго, и Костины обязанности в конечном итоге свелись к выдаче таблеток и хлопотам по хозяйству.
Но Виорел тут же нагрузил его заданиями другого свойства. С какого-то момента он, полулежа на койке с телефоном у уха, вел бесконечные разговоры, чаще всего по-молдавски, поэтому Костя ни бельмеса не понимал. В перерывах между разговорами Виорел то и дело отсылал Костю с разнообразными поручениями: занести конверт на дачу в Куролитах, а потом еще один в цех во Фрязино. Забрать сумку с образцами в Доронино. Перевести денег в Череповец некоему Дмитрию Закревскому. Купить через интернет-форум винтажные советские вещмешки. Встретить на железнодорожном вокзале передачку из Ярославля. В общем, Костя мотался по городу, как старательный футболист по полю, то туда, то сюда.
Машке Костя так и не позвонил – стало банально не до того.
На восьмой день врач снял Виорелу швы, велел не дергаться еще хотя бы недельку, а лучше две, принял гонорар и буднично попрощался. Постельный режим был отменен, на смену ему пришел добровольный домашний арест. На Костю арест, понятное дело, не распространялся.
На девятый день поступил Очень Важный Звонок, которого Виорел давно уже ждал. Говорил он недолго. Костя в это время стряпал на кухне.
– Эй, партнер! – позвал Виорел из комнаты.
– Ща! – отозвался Костя, помешивая половником борщ в кастрюле. – Иду!
Он вернул на место крышку, вытер руки о фартук, выключил газ, ибо борщу осталось только дойти, и направился в комнату.
– Садись, – велел Виорел, кивая на кресло напротив койки. – Говорить будем. Наверное, долго.
Костя послушно плюхнулся в кресло.
Некоторое время Виорел, насупившись, молчал. Потом поинтересовался:
– Ты сам-то понял, что произошло? Там, в Центруме? В глобальном смысле?
Костя пожал плечами: