Свой выбор я сделал.
Поднявшись с места, я еще раз огляделся по сторонам, чтобы попытаться понять, откуда доносится музыка, которую я слышал. Звук исходил справа от меня — из-за закрытых дверей, за которыми, по-видимому, располагался вестибюль или просто выход из концертного зала. Дорога к двери шла вверх под небольшим углом. Я видел янтарно-желтый свет, пробивавшийся из-за круглого стекла. Слышал голоса, которые с каждым шагом звучали все отчетливей. Меня там ждали, и где-то в глубине души я понимал это абсолютно отчетливо. Еще 10—20 шагов и у меня будет возможность проверить это предположение.
Я толкнул дверь перед собой и в этот момент звуки музыки накрыли меня с головой. Где-то в стороне от меня играл небольшой оркестр — пианино, гитара и контрабас. Воздух наполняли обрывки чьих-то разговоров и мелодии американской классики. Я на секунду прислушался, пытаясь угадать ритм. Играла «Fly me to the Moon» Фрэнка Синатры, но только в этот раз она исполнялась без голоса и немного быстрей, чем в оригинале. Мне нравилась эта музыка. Когда-то давно именно такие мелодии звучали в том баре в Юодкранте, в котором я впервые увидел Кристину. И поймав себя на этой мысли, я вдруг подумал о том, что будь этот вечер моим по-настоящему, на нем звучали бы именно такие мелодии — соул, ритм-эн-блюз и очень много старого джаза.
Наслаждаясь этой музыкой, я сделал несколько шагов вперед и постарался получше осмотреться. Вокруг меня был все тот же театр — но только теперь это был уже не зрительный зал, а какой-то просторный вестибюль с мраморными колоннами и огромными люстрами под потолком. Из-за их желтого света все пространство вокруг казалось золотым, как будто устроители этого мероприятия специально подбирали место, насквозь пропитанное изяществом и лоском.
Несмотря на габариты зала, сейчас в нем было не протолкнуться, и чтобы хоть немного продвинуться вперед мне постоянно приходилось лавировать в общей массе людей, дабы случайно не зацепить кого-то. Казалось, здесь проходила какая-то большая вечеринка: десятки людей, вечерние наряды, бокалы шампанского в руках… Все выглядело удивительно осязаемым и реалистичным, и лишь одна деталь никак не давала мне покоя. Как я не пытался я не мог различить ничьих лиц, словно все собравшиеся здесь абсолютно меня не замечали. Я слышал смех у себя за спиной, улавливал обрывки фраз, посвященных все той же безымянной книге, но сами люди при этом постоянно умудрялись оставаться ко мне спиной или полубоком — так, чтобы я мог видеть только часть щеки, затылок или обращенный вверх подбородок. Стоило кому-то оказаться в метре от меня, и он тут же отводил глаза в сторону или начинал случайный разговор с кем-то поблизости. Я не видел ни взглядов, ни лиц, ни улыбок — только толпу людей, которые в этот момент напоминали мне ожившие манекены. Я уже встречал нечто подобное и в других мирах «Мон-Сен-Мишеля», но именно в этом месте, посреди огромного вестибюля какого-то неизвестного театра, эта особенность достигла каких-то гипертрофированных масштабов.