Вероника… Что связывало нас с ней, и почему я так искренне избегал нашей встречи? Наш роман продлился всего пару месяцев и сейчас казался мне чем-то вроде воспоминаний из прошлой жизни. Может быть, причиной всему было мое нежелание возвращаться назад? Или все дело было в том видении, которое я видел в стенах «Мон-Сен-Мишеля»? Я вспомнил опустевший зрительный зал, огромные растяжки с обложкой моей ненаписанной книги и ту речь, в которой Вероника назвала меня своим мужем. И мысль об этом вдруг заставила меня почувствовать себя виноватым.
Наши отношения с Вероникой всегда оставались запутанными. Я вспомнил, как когда-то мы тайно встречались по четвергам, а потом оставшиеся шесть дней недели искренне делали вид, что мы с ней были просто коллегами. Я знал, что она не врала мне, когда говорила, что волновалась за меня. И знал, что у нее есть все разумные основания интересоваться этим расследованием. Но в то же время я понимал, что никак не могу рассказать ей всей правды. И все, что мне действительно нужно сейчас — это просто постараться жить дальше, не превращаясь в одного из тех фанатиков, что проводят жизнь в погоне за НЛО или канадским Йети.
Примерно через неделю после возвращения в Минск я решил избавиться от седины и покрасить волосы в свой прежний цвет. Я нашел в интернете адрес ближайшей парикмахерской, позвонил им и записался на подходящее время. Но стоило мне только добраться до дверей салона, как это решение уже перестало казаться мне таким уж удачным. Моя седина была тем немногим, что еще напоминало мне о «Мон-Сен-Мишеле». Я не хотел забывать о тех днях. А потому в последний момент просто развернулся и зашагал в обратную сторону. В такие минуты мои мысли и чувства, казалось, больше не принадлежали мне. Я запутался в них, как в паутине — и теперь даже себе самому уже не мог объяснить причин своих решений. Я не понимал себя настолько, насколько можно не понимать совершенно чужого человека. И от мыслей об этом мне иногда становилось страшно.
Стараясь заполнить свои дни хоть чем-то, я сходил в банк, обналичил расчетный чек от редакции, а потом снял оставшиеся деньги со всех своих банковских карточек. На первый взгляд сумма получилась довольно приличной, но только если не думать о том, что мне еще нужно было растянуть ее хотя бы на два-три месяца. Работы у меня теперь не было. А деньги, полученные в качестве аванса от Спильмана, я специально отложил отдельно, решив, что рано или поздно он наверняка попросит их вернуть. Свой договор с ним я так и не выполнил, а потому подобное решение казалось мне вполне объяснимым. Интересно, как быстро он узнает, о том, что я оставил «Мон-Сен-Мишель»? Не знаю, почему, но в глубине души я был точно уверен, что рано или поздно нам с ним еще доведется встретиться.