— Я понимаю вас. Я унаследовал «Мон-Сен-Мишель», когда мне было семнадцать. Но даже сейчас он все равно во многом остается для меня загадкой. Я не знаю всего до конца. Но точно уверен в одном — этот отель не то место, где может просто так оказаться кто-то посторонний.
— Так я поэтому получил то письмо с лилиями на конверте? Потому что он выбрал меня?
— Не только вас, — ответил Спильман и как-то многозначительно покачал головой. — В вашей книге ведь несколько центральных персонажей. И все они в той или иной мере сыграли свою роль в этой истории. Каждый из вас троих сделал свой выбор. И каждый в итоге получил совершенно новую жизнь.
Я ненадолго задумался, снова пытаясь собрать воедино куски давно рассыпавшейся мозаики.
— Так значит, теперь этот отель что-то вроде места реабилитации? — спросил я и неожиданно улыбнулся.
— Не знаю. Каждый видит в нем что-то свое… Это вам решать, чем он будет для вас лично. В какой-то момент времени что-то внутри вас дало трещину, и именно поэтому вы оказались там, в Татрах. Трещины в душе можно склеить обратно, а можно сломать до конца. И «Мон-Сен-Мишель» отлично подходит в обоих случаях. Так или иначе, но оттуда нельзя вернуться прежним.
— Но почему я?.. Я имею виду… как это происходит? Как «Мон-Сен-Мишель» выбирает для себя новую…
— …Жертву?
— Нет… Я хотел сказать… цель…
Спильман тихо вздохнул, обвел взглядом реку, фонари и деревья, нависавшие над берегом. А потом сказал: «Я не знаю. По крайней мере, если говорить о технической стороне процесса. Может дело в тех призраках, которые ждут нас там, на другой стороне. Или в нас самих… А точнее в тех нитях, которые связывают нас с этим миром… Единственное, что я могу сказать абсолютно точно — это то, что в одной из версий вашей судьбы вы шагнули под поезд в метро. Через 17 месяцев и 16 дней после смерти той девушки… имя которой в своей книге вы так и не назвали».
— Откуда вы знаете это? — спросил я, хотя в глубине души уже знал ответ на этот вопрос.
— Это есть в одной из комнат «Мон-Сен-Мишеля».
После этих слов он снова замолчал, и я тоже не нашел, что ответить. Чувствуя, как мир внутри меня вдруг разлетается на тысячи мелких осколков, я неожиданно усмехнулся, как будто только это сейчас могло хоть как-то помочь мне совладать со своими эмоциями. Вечер окончательно превратился в ночь, и от этого ощущение, что я уже когда-то бывал в этом парке прежде, внутри меня сделалось только сильней. Кажется, этому моменту не хватало только музыки. Но вместо нее я слышал сейчас только шелест ветра где-то позади.