Василию Г. написал два письма, от него получил открытку. Он счастлив, что радист: будет жив. Передавай привет Наде, пусть лечит раненых и возвращает их снова на фронт. Сейчас на фронте каждый человек дорог. Привет Сергею, Ляльке с ребятишками. Спасибо, что хоть когда ранили меня, то написали.
Здесь хороший клуб. Сегодня буду участвовать в концерте. Вспомню былое. Однако настроение портится от нерадостных, скучных перспектив будущего.
Будь добра это письмо кроме Нади никому не показывай. Может быть, что написал и глупо, я уверен, что это настроение быстро пройдет, но я всегда тебе пишу, что думаю, а сейчас настроение не веселое. Итак скоро за добавком, рискну еще раз. Целую тебя и Надю. Привет Яков
Пиши: п/я 620
33.
24 мая 42 г.
Мама, здравствуй!
Получил твое и Надино письма от 9 мая. Получил первомайскую телеграмму. Спасибо!
У меня положение хорошее. Рука разрабатывается. Правда в кулак пальцы я сжать не могу, но уже поднимаю бутылку с водой и т. д. В июне м-це меня, вероятно, выпешут в часть.
Жаль Нолика. Ясно, что раз нет известий 8 мес. то он или погиб или в плену. Хотя может быть попал к партизанам. Будем надеяться!27
Как его брат, приехать в отпуск, для меня невозможно. Если бы я был рядовым, то, по всей вероятности, меня отпустили бы в отпуск, но дело в том, что командный состав в отпуск не отпускают. Посылку твою завтра мне доставят, чувствую себя прекрасно, хожу в форме (госпиталь выздоравливающих), сфотографировался.
Сегодня с 4 утра сидел за телефоном. Я заказал в Москву, но на Арбате все телефоны выключены, а д. 125 не отвечает. Кстати, где Нюра, Борис. А жаль что с Сергеем не удалось поговорить.
Получил письмо от Нины Т., от Ляльки. Что то писать письма мне расхотелось. Нет чего либо определенного. Каждую минуту с тобой могут что либо сделать. Вот и ждешь. А я ведь никогда не писал писем перед боем, всегда после, когда уж выяснится, чем все кончится.
Самый горячий привет Елизавете Филипповне передай.
Ну, пока. На днях пойду, вероятно, к старшему хирургу. Что он решит?
Ну, пока. Привет Наде, Ляльке, младенцам. Я
34.
Надя, здравствуй! Мои дела попрежнему. Лечусь. Собственно ничего не делаю. Разрабатываю руку, но она то не разрабатывается. Собственно если быть справедливым, то нужно сказать, что улучшение есть, но полное восстановление руки — дело длинное. Как всегда в таких случаях, я както неспокойно себя чувствую: что со мной решат делать? Меня давно бы отпустили в отпуск, но ком. состав или выписывают полностью или посылают в тыловые части. Пока врачи относительно меня стоят на первой точки зрения. Однако думаю, что в июне я не смогу еще ехать на фронт. Все зависит от того, решат ли меня держать до выздоровления или же куда либо отправят. Не зная дальнейшей своей судьбы я как то по дурацки себя чувствую, да и в госпитале лежать мне порядком надоело. Ну, да ладно — будь что будет.