Но вот 12 июля мне, как говорят, не повезло. Фин один, подлюга, сумел взять меня на мушку и вот я почувствовал как меня ударило по левому боку. Я сразу упал в подвернувшуюся воронку и стал думать, как быть.
45 Решил не ползти из воронки до темноты (а было часов 7 утра), чтобы снайпер меня не добил (у кого из соседей раненых выдержки лежать не хватило — все там остались) и стал благоустраиваться. Все с себя снял, накрыл воронку палаткой, чтобы не тратить своих сил на согревание, заткнул пакетом дыру на спине — оттуда кровь сочилась и дремал до вечера. Вечером выполз, отполз метров 100, а затем меня подобрали, понесли, повезли, вообщем эвакуировали. И вот я приехал в медсанбат. Здесь я должен сделать оговорку, что я в течение м-ца не писал тебе писем, т.к. не хотел врать, а писать истинное положение вещей — боялся тебя огорчить, да и слаб писать был. А сейчас, когда я уже чувствую себя снова здоровым и накануне полного выздоровления и возвращения в строй, то решил описать все как было, ты не пугайся, т.к. все уже позади и я, можно сказать, уже почти вылечился. Итак я в медсанбате. Я все время был в полном сознании и все помню, а вчера прочитал свою историю и теперь имею ясное представление обо всем происшедшем. Положили на стол. Пульса нет. Медики говорят: тяжелый шок. В виду такого состояния и того, что после ранения прошло уже около 30 часов мне решили операцию пока не делать и как только состояние улучшилось (жидкость Петрова влили и др.) отправили в госпиталку. Да, ранение то у меня такое: пуля вошла у левого предреберья, а вышла сзади в пояснице возле позвоночника, тоже с левой стороны, т.е. ранение проникающее в живот. В госпиталке меня стали мучить подкожными вливаниями и другими видами искусственного кормления, кстати сказать у меня хватило воли и ума за трое суток не сделать ни одного глотка воды. Состояние стало улучшаться. На другой день мне сделали разрез сзади на здоровом месте — очень глубокий — понюхали — калом не пахнет и отправили опять в палату. Дня через три стали давать бульончик. Состояние стало улучшаться, т.е. стало ясно, что кишечник у меня цел и невредим.
А затем, когда самочувствие значительно улучшилось — меня отправили в полевой госпиталь. Здесь, неожиданно, началась рвота. И врачи стали в тупик: надо делать операцию, но с другой стороны операция брюшной полости сложна и опасна, а после ранения прошло слишком мало времени и есть основания думать, что организм сам справится. Меня взял под наблюдение, очень он мной заинтересовался, армейский хирург, ленинградец. Как мне хуже — так решают резать, как лучше так отставить. Вот эти полмесяца я перенес очень тяжело, пока организм сам боролся. Ежедневно была рвота, а она ведь очень изнуряет. 5 раз кровь переливали, бульончиком кормили. И все же хирург этот оказался прав — организм справился и вот я стал поправляться, рвота кончилась, боли в животе кончились. И меня назначили на эвакуацию в стационарной госпиталь. (А то это все возле фронта происходило). В последний день довелось пережить бомбежку, но сейчас все позади и со вчерашнего дня лежу на койке в госпитале в столице освобождаемой мною республики.