– Я не понимаю, почему ты винишь себя в том, что он тебе нравится, – она заваривает себе кофе, а я жую кашу и слушаю её, – Влюбляться вроде всегда было законно. И уж тем более в наши времена. Этот паренёк что-то скрывает. «Давай не будем торопиться». Тебе не кажется это странным? И не навязывай лапшу себе на уши. Ты так уверена, что вы больше не будете общаться? Может он об этом даже и не задумывался и всё ещё считает тебя другом.
– Ну что за бред, – вскидываю я руками, – Ты бы дружила с человеком, который тебе не нравится, но ты ему нравишься? Это же абсурд.
– Согласна, – складывает она руки на груди, – Но не будь так уверена, что ему на тебя наплевать. Я уверена, что здесь какая-то интрижка, – сказала она с лёгкой ухмылкой.
За это я обожаю свою тётю. Она всегда оптимистична и уверенна в своих словах. А самое главное – она всегда умеет прикалываться, даже когда всем кажется, что всё потеряно…Как у меня сейчас.
– Сегодня, наконец-то, выписывают Лею. Надо будет приехать к ней домой.
– Я тебя подвезу.
Быстро одевшись в мягкий голубой свитер и джинсы, я села в машину тёти.
– Аня, – окликаю я её, когда она выезжает на дорогу.
– А? – она старается на меня посмотреть, но переводит свой взгляд обратно на дорогу. Ей немного страшно ездить на машине после одного происшествия на магистрали в том году: она врезалась в чью-то машину. Совсем чуть-чуть, осталась лишь царапина, но как она тогда испугалась!
– Родители как-то странно себя ведут последнее время, ты не заметила?
Некоторое время она молчит, но потом тяжело выдыхает и говорит:
– Заметила. Соня вообще какая-то рассеянная, нервная. Я пыталась у нее спросить, что с ней, но она ничего не ответила. А Паша…Какой-то он грустный стал.
– Он сказал, что у него вторая работа появилась.
– Да, он мне рассказал сегодня утром. Ты не заморачивайся так сильно, они, наверное, поссорились, но скоро все будет отлично.
Доехав до квартиры Леи, мы с Аней попрощались. На улице начался настоящий мороз. Меня начало колотить от холода, а может быть и не только от него. Вся эта ситуация с Ником и родителями меня напрягает. Причем очень сильно.
Я звоню в домофон, дожидаясь, пока мне откроют дверь. Услышав знакомый голос Тони через аппарат, я говорю свое имя и слышу щелчок двери, оповещающий меня о том, что она открыта. Быстро поднявшись по ступеням на четвертый этаж, я замечаю, что дверь открыта и захожу домой к Леи, заперев дверь за засов.
Сняв обувь, я прохожу на кухню и вижу знакомую картину: Оля стоит возле плиты, готовя что-нибудь вкусное. Сегодня это блинчики. Две кузины сидят за столом, попивая чай и о чем-то болтая. Я часто вижу эту семью в таком положении, и почему-то мне становится от этого так тепло и даже грустно. Я давно не видела такого счастья в своем доме, и я даже понимаю Тоню, которая проводит в этом доме практически все свое время. Она ищет тепла и поддержки. Но разница между нами в том, что она и есть часть этой семьи, а вот я – нет.