), захоронения оссуариев) должны присутствовать в этих местах для подтверждения существовавшей там общины – носителя еврейской религиозной идентичности. Насколько нам известно, ничего из этого не было обнаружено в Медине.
Естественно, есть те, кто продолжает говорить о религиозной идентичности еврейских кланов Медины. Гордон Ньюби, например, считает, что еврейское сообщество Медины могло включать разрозненные общины, у которых были свои школы и книги, хотя никаких археологических свидетельств, которые бы подтверждали эту гипотезу, нет. В любом случае и Ньюби признает, что в отношении культуры, этики и даже религии евреи Медины не только отличались от членов других еврейских общин на Аравийском полуострове, но и были практически идентичны представителям языческих общин Медины, с которыми свободно взаимодействовали и (вопреки закону Моисея) часто связывали себя узами брака.
Проще говоря, еврейские кланы Медины никоим образом не были группой, соблюдающей религиозные правила; возможно, они даже не были евреями, если Марголиус и другие ученые правы. Поэтому весьма сомнительно, что они были вовлечены в сложные полемические споры с Мухаммадом о соотношении Корана с еврейскими писаниями, если они не могли ни читать, ни обладать этими знаниями.
Дело в том, что Мухаммад ничего не говорил и не делал из того, что было бы совершенно неприемлемо в отношении евреев Медины. Как пишет Ньюби в книге «История евреев Аравии» (A History of the Jews of Arabia), ислам и иудаизм в этом регионе в VII в. существовали в рамках «одного религиозного дискурса», следовательно, обе конфессии чтили одних и тех же религиозных героев, одинаковые истории и притчи, обсуждали те же фундаментальные вопросы с позиции схожих перспектив и имели почти идентичные моральные и этические ценности. В чем было разногласие между исламом и иудаизмом, как полагает Ньюби, так это «в интерпретации общих тем, а не в существовании двух взаимоисключающих взглядов на мир». Как писал С. Д. Гойтен, «в проповедях Мухаммада не было ничего, что противоречило бы религии евреев».
Даже заявление Мухаммада о себе как о Пророке и Апостоле Господа на манер величайших еврейских патриархов отнюдь не было категорически неприемлемым для евреев Медины. Не только его слова и действия полностью соответствовали общепринятой модели мистицизма арабских евреев, но и сам Мухаммад был не единственным человеком в Медине, который распространял подобные пророческие речи. Медина была также домом для еврейского мистика и кахина по имени Ибн Сайад, который, как и Мухаммад, облачил себя в мантию пророка, цитировал божественные послания с Небес и называл себя «Апостолом Бога». Примечательно, что не только большинство еврейских кланов в Медине приняли пророчествования Ибн Сайада, но и он сам, как утверждается в источниках, открыто признал Мухаммада как Апостола и Пророка.