Сидя в своей крошечной комнатке, я думаю о своей кузине Елизавете, которая любуется отражением фейерверков в большом озере в Кенилворте, и пытаюсь подавить в себе злобную ярость. Я не впадаю в уныние, как моя сестра Катерина, не поддаюсь печали. Я не могу простить Елизавету за ее безрассудное отношение к нам. Отправляя этой злорадной сумасшедшей письма с просьбами о прощении, я вру, как и все ее придворные, обещая мою вечную преданность. Она окружила себя лжецами, и я среди них хуже всех.
Чекерс, Бакингемшир.
Осень 1566 года
Говорят, она по-прежнему не дает Роберту Дадли четкого ответа – как я и предполагала. Он всегда будет на пороге женитьбы, но так и не переступит его. Я уверена, что Елизавета никогда не выйдет замуж. Я была готова поклясться в этом несколько лет назад, готова и сейчас. Она всегда будет держать Роберта достаточно близко, чтобы разрушить его жизнь, но не настолько, чтобы разрушить свою. Королева возвращается в Лондон из Кенилворта и теперь вынуждена созвать парламент. Ей нужны средства. На беспорядки в Шотландии уходит целое состояние: шпионы и мятежи никогда не обходятся дешево. Однако парламент не даст ей денег, если Елизавета не назовет преемника. У них наконец-то появилась возможность диктовать свои условия. Протестантский парламент требует лишь одну наследницу – мою сестру Катерину, на смену которой пришел бы ее сын из рода Сеймуров.
Однажды, гуляя в саду и любуясь пылающими кронами осенних деревьев и золотистыми листьями, что кружат у моих ног, я замечаю на тропе белый квадратик. Тут же поднимаю его и разворачиваю.
Ваши друзья заступятся за вас и вашу сестру. Вы не забыты. Англия помнит своих наследников.
Кладу записку в карман, а вернувшись к себе, сжигаю в пустом камине и растираю пепел кочергой. Вдруг осознаю, что я улыбаюсь. Возможно, скоро я буду ходить в комнатах попросторнее этой. Буду гулять в саду и выходить через калитку. Возможно, следующей весной я услышу счастливую кукушку в парке Брадгейт.
* * *
Мой вынужденный хозяин приходит ко мне в маленькую комнатку. На нем бриджи для верховой езды и ботинки, на плечах теплая накидка, в руке шляпа, и он вовсе не выглядит робким, а, напротив, весь светится. Я сижу на единственном стуле перед открытым окном, а сэр Уильям низко кланяется мне. Я немедленно настораживаюсь, точно олень, почуявший гончих. Что происходит?
– Видите ли, я уезжаю. Еду в Лондон, – говорит Хотри.
Я киваю, сохраняя спокойное и заинтересованное выражение лица, тогда как в голове все идет кругом.
– Прошу вас сидеть в моем доме тихо, пока меня не будет. Если вы воспользуетесь моим отсутствием и попробуете сбежать, немилость королевы падет и на нас с женой. Вы же понимаете, я этого не перенесу.