Егору претила сама мысль, что кто-то может быть счастлив без него. Но сначала от него ускользнула Лиза потом — Туся. Это было уже слишком. Он стал надвигаться на Тусю; его кулаки инстинктивно сжались.
— Это неправда, — сказал он, и его щека нервно задергалась. — Этот хлыщ, разъезжающий на папочкиной машине, не мог заменить меня.
— Конечно, не мог, — послышался за спиной голос Германа.
И не успел Егор обернуться, как Герман заломил ему руку назад, и тот скукожился от боли.
— Было бы очень трудно заменить такого подлеца, как ты, — тем же спокойным тоном продолжал Герман. — Мне это не по силам.
— Ой-ой-ой, — как девчонка, запричитал Егор. — Больно!
— Зато мне вполне по силам сломать тебе руку, как будто не слыша криков боли, продолжал Герман. — Может, гипс добавит тебе привлекательности? Ты ведь считаешь себя неотразимым?
Егор не отвечал. Его рот был открыт в беззвучном крике; голова тряслась. Тусе показалось, что лицо его изменилось до неузнаваемости, потому что боль сильно меняет человека.
— Отпусти его, — попросила она.
— Отпустить? — переспросил Герман; хотя он прекрасно расслышал. — Это почему еще?
— Ему же больно, — робко вступилась Туся.
— А тебе разве не было больно, а? — Герман вошел в раж. — Скажи, когда ты лежала в больнице, а он издевался над тобой, тебе не было больно?
Девчонки во дворе перестали прыгать и замерли, с любопытством наблюдая за этой сценой. Входная дверь хлопнула, Герман повернулся, чтобы посмотреть, кто идет, отчего сильно дернул руку Егора, и тот закричал еще громче.
— Лиза! — кинулась к подруге Туся. — Сделай что-нибудь, они же поубивают друг друга!
Лиза умела не терять самообладания в самых критических случаях. И еще — она всегда была на стороне того, кто слабее, даже если он и не прав.
— Герман, — спокойно сказала она, подходя к нему и касаясь его руки. — Отпусти его, он и так достаточно наказан. Пожалуйста, отпусти. Сейчас выйдет кто-нибудь из учителей, и у нас с Тусей будут неприятности. Да и у тебя тоже.
Непонятно, какой из доводов оказался самым убедительным, но только Герман отпустил Егора и отряхнул руку о штанину, как будто в чем-то испачкался. Егор все еще не мог отдышаться и выпрямить заломленную назад руку. Он скулил, как побитая собака, и исподлобья с ненавистью смотрел на своего обидчика.
— Ее благодари, — сказал ему Герман, указывая на Лизу. — Если бы не она, тебе бы несдобровать.
Егор наконец отдышался и погрозил здоровой рукой:
— Ну, придурок, это тебе так не пройдет! Ты же мне руку сломал!
Герман притворился, что делает шаг навстречу Егору, и тот испуганно отшатнулся. Девчонки из младших классов громко засмеялись.