Он не отвечал, но Туся почувствовала, что плечо его тихо вздрагивает. Она погладила его по волосам, отчего он затрясся еще сильнее, и уже можно было различить звуки сдавленных рыданий.
— Герман, что с тобой? — не на шутку испугалась Туся. — Ответь мне!
И тут он повернулся к ней, и она увидела помятое, заплаканное лицо, искаженное страданием. Никогда Туся не видела его в таком состоянии. Все внутри у нее похолодело от страшного предчувствия.
— Ее больше нет, — чужим, резким голосом сказал он. — Не могу смириться с тем, что ее больше нет!
«Почему вдруг он вспомнил о Нате? — подумала Туся. — Конечно, такая боль всегда с тобой, об этом приходится помнить всю жизнь. Но странно, что сейчас, спустя несколько лет, он все переживает так остро».
Туся совсем не ревновала. Ее теперь не волновало, что он убивается о другой. Важно было одно ему плохо, и его надо утешить.
Она убрала мокрые от слез волосы с его лица и сказала:
— Пожалуйста, не плачь, ведь слезами горю не поможешь. И потом, ты не должен так мучить себя. Это случилось давно, незачем так горевать…
Трудно утешить того, кто по-настоящему страдает. Все слова кажутся неуместными и глупыми. Но их обязательно нужно произносить, потому что любые слова лучше той тишины, которая наступает после потери.
— Давно? — крикнул Герман. — Да это случилось вчера! Вчера днем. А в это время она была еще жива!
«Наверное, от болезни у него все помутилось в голове, — решила Туся. — Не надо ему перечить».
— Тебе нужно отдохнуть, — тоном заботливой медсестры сказала она. — Наверное, не спал всю ночь, так?
Герман не отвечал, а только смотрел на нее, как на умственно отсталую.
— Моя мать погибла, — сказал он, чеканя каждое слово.
Тусе показалось, что на какое-то время она оглохла, таким неправдоподобным было то, что она слышала.
— Что ты сказал? — переспросила она.
Ей хотелось, чтобы он повторил фразу, но оказалось, что она не ослышалась.
— Моя мать погибла, — так же четко повторил Герман.
— Но я же ее видела только вчера! — воскликнула Туся, как будто это что-то меняло. — Как это случилось?
— Не справилась с управлением. По крайней мере, так говорят. Погибла через полчаса после того, как вышла из дома. Развила недопустимую скорость.
Герман говорил отрывисто, с большими паузами, как будто читал текст какой-то страшной телеграммы.
— Не могу поверить, — проговорила Туся, сдавливая виски руками. — Если бы мы ее остановили. Если бы не дали сесть за руль в таком состоянии.
Туся заплакала.
Ей было страшно оттого, что еще вчера она разговаривала с женщиной, которой сегодня уже нет на свете, а ведь они даже не познакомились, Туся так и не узнала ее имени. Она как будто все еще видела ее перед собой: короткая стрижка, строгий костюм, увлажненные от обиды карие глаза…