Вечером Херилак подстрелил одного из небольших быстроногих мургу. Он не стал подходить к зверю, предоставив Керрику разделывать тушку. Они держались подальше друг от друга, чтобы новое и старое оружие ненароком не соприкоснулись.
Керрик разрезал еще теплое мясо на кусочки и стал кормить хесотсаны. Они с Херилаком перекусили сушеным мясом, боясь разводить огонь так близко от города.
— Не хочу больше возвращаться в этот город, — сказал Керрик, когда охотники стали укладываться спать.
— И не надо… если палки будут живы. Но мы знаем, где брать новые в случае чего.
— Слишком рискованно.
— Здесь ничего не может быть слишком рискованно. Разве мы сумеем выжить без них?
…Утром они покормили молодые хесотсаны сырым мясом и уверенным шагом направились к северу. Дождь кончился, и солнечный свет, пробиваясь сквозь листву, падал на землю.
Солнечные лучи отражались от хрустального глазка угункшаа, освещая изображение Амбаласи, воспроизводимое запоминающим зверем. Звук был слабым, но вполне различимым.
«У реки много протоков, по крайней мере два из них не меньше главного русла. Река собирает воду с огромной части нового континента. И я хочу подняться на урукето вверх по течению, пока не станет совсем мелко, периодически отбирая пробы воды…»
Звук призыва к вниманию заглушил негромкий голос прибора. Укхереб повернула один глаз ко входу — там с ноги на ногу переминалась ее помощница Анатемпе.
— Что случилось? — спросила Укхереб.
— Боль от прерывания собрания, имеющего научное значение. Прибыла фарги с приказом особой важности.
Эйстаа требует присутствия вас обоих.
— Пусть она возвращается с известием о нашем повиновении.
Анатемпе вышла. Ученые выключили угункшаа и убрали его вместе с запоминающим зверем в надежное место.
— Открытия — на изумление! Амбаласи — величайшая из величайших, сказала Акотолп, колыхаясь всем телом.
— Согласна, несмотря на то что она слишком часто твердит об этом. Среди живых ей нет равных. Не раскрасить ли нам руки в знак уважения к эйстаа?
— Не забудь, что сказала посланница: надо спешить.
И мы должны подчиниться даже в ущерб красоте.
…Ланефенуу была погружена в глубокие раздумья, когда обе ученые показались на амбесиде. Она повернуда к ним одни глаз, давая понять, что заметила их, но заговорила не сразу.
— Разум-помощь требуются от иилане' науки.
— Повелевай, эйстаа, мы повинуемся.
— Меня не радуют новости, не радует необъяснимое. И одно событие вовсе смущает меня. Вчера к растительной яме послали группу за хесотсанами. Они не вернулись. Утром я послала к яме других, а с ними Интепелеи, знающую охоту. Она здесь. Выслушайте ее.