Он же вроде как мужчина. Хотя глупость это несусветная, что мужчины не плачут. Еще как! И правильно, потому что они тоже люди, а если запрещать им выражать свои чувства, то потом и удивляться нечего, когда такой «настоящий» становится бревном, от которого ни сочувствия, ни эмпатии не дождешься. Ничего, мы пойдем другим путем. Но не сразу. А пока Ну что, дочистим картошку? Ты чего больше хочешь приготовить к котлеткам жаренную с луком или пюре? Я хочу приготовить?! от удивления Тошка забыл про недавние слезы. Ну да. У тебя неплохо получается, я займусь мясом, ты гарниром, и ужин будет всем на зависть!
Ночь. Все спят. Оба сына уткнулись мне носами один в подмышку, другой в плечо и сладко дрыхнут. Да, пришлось разложить мой диван, он оказался в этом состоянии гораздо просторнее, и я не поняла, зачем Шура ютилась на узком ложе, учитывая, что Пашка прибегал под бочок довольно часто. Привычка не замечать собственного неудобства? Похоже. Шура в лампе тоже спит, кажется. Я вкрутила ее в торшер, потому что непонятно пока, как и что вообще происходит с магией и этим их электричеством. А мне не спится. Лежу и думаю Столько всего случилось за за два дня с хвостиком, получается. И самое главное, самое странное, что для меня все, что тут происходит, очень важно и как-то близко. Настолько, что даже Кейдан словно отодвинулся вдаль. Словно все, что случилось со мной в зеркальной башне, было очень-очень давно. Я помню и это место в душе, где он пророс в меня, где жил тот теплый огонек, который всегда грел, когда я думала о любимом, это место болит и саднит, но как старая рана.
Или это просто потому, что я прячусь за сиюминутные события, обманываю себя, потому что не хочу вспоминать? Потому что чувствую, как под тонкой корочкой запекшейся крови эта рана болит по-прежнему, но самообман помогает не содрать ее, и не завыть, и не истечь кровью окончательно? Я осторожно, чтобы не разбудить мальчишек, сползла с дивана и на цыпочках пошла на кухню. Не включая света, встала у окна и бездумно стала смотреть на переливающийся огнями город там, внизу. Огромное море света, гирлянды и цепочки светлячков, неподвижные и куда-то бегущие чужой мир. Незнакомый, интересный и страшный. Я с самого рождения такая была, неизвестность и опаска только подстегивали мой азарт, хотелось бегом бежать изучать, рассматривать, исследовать. Мне пришлось учиться осторожности, учиться не лезть сломя голову в самое пекло только бы узнать, что там такое красненькое светится, например. И надо же было такому случиться!